сесть в тереме на долгое и доброе княжение. Как же воспитать в нём крепкий, несгибаемый стержень и волю, чтоб слава во все земли шла? На какое испытание послать? Князь бесшумно выдохнул, пригладив бороду.
Последним в княжеские палаты вошел старый дядька-воевода Ульв. Он был всё так же крепок, но весь поседел. Снял шапку, поклонился в пояс. Остромысл ему радушно кивнул.
–– Пришел, князь-батюшка, просить позволения меньшого сына – Райнара – женить. Он при твоём тереме дружинником служит.
–– Уже и меньшой до женитьбы дорос? Это ж сколько ему?
–– Да как твоему старшому, батюшка, от одного лета они.
Остромысл медленно кивнул, глянув на Аяра. Он сидел по правую руку, внимательно всё слушал. И впрямь вырос княжич. Его тоже пора женить, да приставить к делу. Ульв рассказал, что сосватали княжескому дружиннику хорошую девку из старого рода: крепкую, что редкий мужик одной рукой дородный зад обхватит, весёлую, с толстой золотой косой, еще и богатую. Князь на пару с Ульвом поулыбались в пышные бороды и одинаково пригладили усы, поняв друг друга. Махнув рукой, Остромысл благосклонно дозволил дружиннику Райнару жениться, чтобы преумножать всяческие блага, и от себя пообещал подарок.
Средние сыновья Остромысла Корьян, да Горд сидели по левую отцовскую руку и тоже переглядывались. Никто из них не знал, что батюшка надумает, а спрашивать они не смели – сейчас должны были старшие говорить. Напротив княжеского кресла на лавках сгорбились старейшины самых знатных родов городища. Они, тяжело опираясь на палки, поглядывали на князя и сердито ждали своей очереди, но она всё не наступала.
Отпустив всех челобитников, князь, наконец рассказал, чего они выездили в соседней Кутумской земле. Отбили их от степняков, сбросили ярмо. Теперь они под Остромысловой рукой, и дань будут платить ему же.
–– Вот только князь Кутумский уже стар и в любой момент может отправиться к праотцам, нужно держать ухо востро. Тем более, что старших сыновей его перебили, младший дураком уродился, эдак девки с матерью на княжение останутся.
–– Что же ты планируешь, Остромысл? – спросил один из старейшин и оглядел троих его сыновей.
–– Княжеский стол не может стоять без головы, а лихих неведомых соседей под боком нам не нужно. Думаю, кого из княжичей на Кутумский стол посадить для блага нашего и блага общего.
Сыновья, как один, повернули головы на отца, но он еще до конца не решил, кого своей волей отправить. Аяр как старший должен жениться да княжить, но отец еще полон сил и своё место уступать не собирался. Корьян тоже вошел в самую сильную пору. Горд еще юн и безбород, но уже не в пример Аяру серьёзен и строг.
–– Как установится санный путь, пойдём в полюдье. Каждый из княжичей съездит в Кутум на погляд и пригляд – у старика двое дочерей. Такова моя воля.
Старейшины закивали, стукнули палками о пол в знак поддержки. Но потом слово взял самый скрюченный из них Скорпунь – жрец с белёсыми, выцветшими глазами. Он был так стар, что
