которые пытаются скрыть свою ограниченность. Опасно для них! Другие авторы кажутся из его отдаления бытописателями, выражающими одну, бодрую или печальную, мелодию.
Она фыркала.
– Его восход по лестнице заключается в его фразе: если влезть людям в головы, там не увидишь ничего, кроме кучи однотипного дерьма. Этот продукт у тебя в голове. Вот пылесос, который ты сейчас возьмешь для уборки – это метафора чего-то подлинного.
– Но ты веришь, что лицом к лицу – лица не увидать?
– В это я верю. Только прямое видение истины заключается не в словесах.
Она знала гораздо больше – чутьем, чем я – философией. Считала мою философию ничтожной по сравнению с великой реальностью опыта выживания и спасения. Я ощутил, что сама суть женщины, необходимой для продолжения человеческого рода, гораздо важнее описаний словами.
– Значит, ты все знаешь и так?
– Можно бессознательно чувствовать истину. Чтобы ее выразить, нужно действовать. Не как ты.
Но странно: когда в Сети приводили неподтвержденные примеры коррупции или иного зла, картины насилия полиции над демонстрантами на улицах или кавказской свадьбы старого боевика с нежной беззащитной девочкой, лицо моей женщины делалось непримиримым от негодования. Становилась большевиком наоборот. Такое «коллективное бессознательное» существует и у интеллигентных радикалов. И они ложатся в стереотипы слухов безоглядно, чтобы ненавидеть. Власть снова обманула всех! Особенно сурово она молчала, когда что-то напоминало о злодеяниях тоталитаризма.
Из противоречия я пытался защищать то время, воссоздавая обстановку эпохи:
– Ленин жалел людей, слушая Аппассионату.
– Но бил их палкой по голове. Натренировался на зайцах в ссылке.
– Страдал, но бил. Вообрази его время – бьющих не только палкой, но и травивших газом в мировой войне. И в самого стреляли. У Пришвина в дневнике крестьянин, «белый старик», сказал: «Человеку палка нужна». И тогда больше поймешь Ленина.
– А насилие бандитов в кожанках, «выкованных из стали», над немощными темными существами Андрея Платонова, которые перемогаются между жизнью и смертью и слепо тянутся к новому раю? А это как?
– Что уж тут, – сдавался я.
В нашем несогласии друг с дружкой есть что-то глубинно не соединимое, и в то же время притягивающее, как две половинки единого целого.. Может быть, поэтому я не смог бы жить, если бы ее не было. Хотя идейные ссоры несколько ухудшают отношения.
Только в одном мы были единодушны: в отношении к попсе, к телесериальным детективам. Она – из внушенного высокой литературой предубеждения, а я – еще и по более глубоким внутренним склонностям. Правда, когда заглядывали в «ящик», чтобы презрительно отключиться, то вовлекались, и невозможно было оторваться. Герои боевика, упростив противника до механического чудовища с длинным ножом, с удовлетворением
