асоциальное.
– А ведь правда, – поддержала Нефертити. – У них было время квантового сознания, в эпохи, когда верили в богов, страстно и с надеждой. Альтернативный взгляд. Глядя в землю, видели небо. Любая верующая старушка имела в голове землю и небо. Сейчас то древнее сознание они потеряли. Смотрят в землю, и видят землю.
Она пугающе приготовила шприц, и снова полыхнуло в моих глазах.
5
Как странно – лишь тебя любить
Не чувствуя планеты локоть.
Вдруг ясно увидел мою женщину, маленькую и стройную, с влекущими пельменями губ. Только с ней мог избавиться от мучительной фальши отношений с отчужденными людьми, стать подлинным. Может быть, она была тем земным исцелением, что грезилось в абстрактных озарениях юности.
Говорят, что моногамная семья возникла из страха женщины не выжить одной с детенышем. Когда у нее бывала куча мужиков, то не с кого спросить, все увиливали в сторону. И тогда начались родовые отношения, укрепляющие существование.
Кто сделал так, что современные семьи возникают случайно, роды распыляются в исторических раздорах? Было ли у нас время, когда рождались и крепли веками родовые гнезда, порождающие устойчивость жизни?
Для меня достаточно ее одной, чтобы чувствовать в себе устойчивость и даже гармонию, не обязательно для этого иметь выводок родственников. Так мы и живем одни, презирая формальные узы брака, из боязни тесно сойтись, чтобы не было боли при уходе одного из нас. Ощущая покой в душе, постоянно ссоримся, защищенно выходим на темные улицы «полунощной» страны, истощаем свою энергию в многообразном, но однотипном обществе.
У нас не было ребенка, тенденция на прирост населения остановилась, задумавшись, а не прекратиться ли. Мне казалось, она не страдала, что у нее нет детей. И любила чужих детей, как своих. Привязалась к дочери болеющей школьной подруги, опекала ее как родную.
В выходные я начисто забываю о внешних мировых тревогах.
Вижу сквозь ресницы яркий свет. На подоконнике голуби по-детски гулят. Словно очнулся в диковинном мире, и неприятные состояния на работе исчезли. Затрепыхались перья, гвалт, разбудили, черти. Приоткрыл окно, внезапно, но они, городские жители, лишь насторожились. Тогда я протянул костлявую когтистую руку. Они в панике вспорхнули.
Ах, да, у меня есть любящая женщина!
За дверью моего кабинета, в спальне она упрямо сидит на коврике перед свечой в позе йоги, как бы утверждая себя несмотря ни на что. Прикрыла ночной рубашкой ноги.
Я смотрю на нее через щель двери. В ней есть то, чего мне не хватает – определенность. Это угадывается в ее сплошном отрицании – существующей Системы, вульгарного окружения. В недовольстве мной, моей ленью заниматься домом. Но меня самого она, видимо, не отрицала.
Задвинув шторы, в тишине полумрака тоже делаю зарядку – придуманные упражнения, долженствующие увести в какое-то открытие, не очень
