русского представителя будет нацелена на создание благоприятных условий для зарождавшейся русско-венецианской торговли. Кроме того, в апреле 1711 г. в Венеции побывал русский посол в Вене барон И.Х. Урбих и провел переговоры с дожем Дж. Карнаро, результатом которых стало приглашение русских купцов торговать в венецианских владениях и основание в городе первого русского торгового консульства во главе (с 1712 г.) с итальянцем на русской службе М. Каретта[883]. В ответ Венеция также определила свое доверенное лицо в Петербурге – им стал секретарь Капелло. Дело, впрочем, ограничилось несколькими временными назначениями, лишь в 1715 г. русский двор избрал нового торгового представителя при венецианском сенате – П.И. Беклемишева, Венеция также должна была предпринять соответствующие шаги, однако смерть Петра на время прервала возникшие контакты[884].
Вид Венеции (ксилография)
Новые попытки установления торговых и дипломатических связей между Россией и Венецией относятся к середине XVIII в.: к 1748 и 1755 гг. Обе эти попытки связаны с прибытием в Санкт-Петербург венецианских кораблей (первый из них – «Лео-коронато» под командой Петра Смехиа – добрался до Петербурга в конце 1747 г.) и успешными торговыми операциями итальянских купцов в России, убедившими республиканский Сенат в «великой пользе от беспосредственной с Российской империей торговли». В 1748 г. венецианский посол в Париже Ф.Л. Морозини высказал российскому министру Г.И. Гроссу «желание республики своей о постановлении с Россиею трактата коммерции». Гроссу, в свою очередь, «велено было оказать всякую готовность и склонность, с таким внушением, чтоб для того венецианская республика прислала к здешнему двору своего министра, во взаимство чего и отсюда обещано министра к республике отправить». В 1749 г. венецианский посол в Лондоне Бузинелло сделал еще одно схожее предложение российскому представителю в Англии графу П.Г. Чернышеву, «чрез которого равномерно ж оказана здешняя готовость к поспешествованию доброй с республикою корреспонденции и к отправлению к республике отсюда министра, если она своего пришлет; но все то оставалось при одних только изъяснениях между министрами, и со стороны республики никакого больше поступка учинено не было по 1755 год»[885].
23 ноября 1755 г. венецианский купец Анастасий Сиати, с ведома республиканских властей, подал в Коллегию иностранных дел мемориал, в котором объявлялось «о готовности венецианского магистрата к восстановлению с Россиею коммерции»[886]. В 1756 г. Коллегия передала Сиати ответную записку, «в которой объявлено, что здесь не было никогда запрещения венецианскому купечеству товары свои к российским портам привозить и здешние брать, как то и подданные других европейских государств делают, и требовано при том от него известия, на каком основании венециане желают производить коммерцию с здешнею империей), – равно и как прочие европейские купцы оную производят, или с какою отменою и преимуществом, и в чем бы именно оное состояло»[887]. Переговоры не продвинулись далее
Об этом см. гл. 1, а также:
См.:
Доклад коллегии иностранных дел Екатерине II, подписанный Н.И. Паниным и А.М. Голицыным, от 31 августа 1767 г. // СбРИО. Т. 67. СПб., 1889. С. 448-449.
Доклад коллегии иностранных дел Екатерине II от 31 августа 1767 г. (СбРИО. Т. 67. С. 449).
