и избавить Венецию от «неловкости» – самой обращаться с инициативой к России, – Екатерина приняла решение назначить своим поверенным в Венеции маркиза Маруцци.
Разработка возможного договора между Россией и Венецией означала взаимное сближение держав: согласно интерпретации Манфрони, назначение Маруцци следовало оценивать как логичное продолжение начатой на рубеже 1767-1768 гг. политики (как видно из русских источников, назначение Маруцци для императрицы Екатерины II стало шагом в осуществлении ее далекоидущих замыслов в Восточном Средиземноморье, см. гл. I)[904]. В итоге, чуть позже Сенат принял условия русской императрицы[905]: одностороннее установление дипломатических связей с Россией давало возможность Венеции удовлетворить просьбу Екатерины и оправдаться перед Веной и Константинополем[906].
В мае 1768 г. новость о назначении Маруцци распространилась по Италии. 28 мая флорентийский посланник в Венеции Доменико Коттини сообщал о новом поверенном в депеше своему правительству. В Тоскане стали циркулировать слухи о том, что Маруцци, имевший большой опыт в венецианских делах, задумал множество дипломатических и финансовых проектов. Основываясь на этой информации, Коттини предположил, что деятельность Маруцци не останется бесплодной. Впрочем, отмечал флорентийский дипломат, венецианское правительство никогда не одобряло проектов торгового сотрудничества с северными странами[907].
«Официальный» статус Маруцци был твердо определен (разумеется, первоначально только «российской стороной»): его деятельность должна была продолжаться ровно до согласования статей торгового договора, а в его обязанности входила забота о русских кораблях, если таковые будут прибывать в Венецию из Балтики. Так, в докладе Коллегии иностранных дел, подписанном Н.И. Паниным и А.М. Голицыным 31 августа 1767 г., говорилось:
«Находящийся здесь от некоторого времени нам единоверной греческой фамилии венецианский житель маркиз Маруци, человек, как известно, с большим достатком и имеющий там контору знатного банкира. Он из единой себе чести и публичной протекции желает быть удостоен поверенности дел публичных империи в<ашего> вел<ичест>ва. Определение его открытым патентом поверенным в делах от империи в<ашего> вел<ичест>ва при венецианской республике купно и всех других итальянских портах, в той форме как обыкновенно консулы определяются, исполнит обоюдной предмет в сем деле уважаемой; ибо как с одной стороны республика венецианская приласкаема будет таким от в<ашего> имп<ператорского> вел<ичест>ва к ней уважением, да и в самое то же время оградит ее от примечаемой в ней опасности к туркам, потому что он не министром у ней одной обыкновенною грамотою акредитуется, но учреждаем по всей Италии для морского купечества, так и с другой стороны по той же самой причине почтено быть не может в публике сие учреждение первою ступенью от в<ашего> в<еличе>ства взаимной обсылки министров для установления беспосредственной корреспонденции, а таким образом
Д.М. Голицын настаивал, что слух о радикальной новизне отношений между двумя странами, изменившихся с назначением Маруцци, сильно преувеличен: Екатерина лишь воскресила инициативы, идея и первые шаги по разработке которых принадлежали Петру I (ASV. Dispacci degli Ambasciatori al Senato, Dalla Germania, filza 272).
Ibid. P. 45-47.
ASF, Segreteria e Ministero degli Esteri, pezzo 2317.
