сегодня. Я не верю, что муж мог убить, Повторяю, не мог!
– А скажите, пожалуйста, какие взаимоотношения у мужа были с другими лидерами преступного сообщества?
– Преступного сообщества? – переспросила женщина. – Какого еще сообщества?
– Неужели никогда не слышали о нем? Неужели до вас городские слухи не доходили?
– Болтают разное. Но я не слишком верю сплетникам. Завистники. Мы не любим, если у кого-то дела идут успешнее, чем у нас. Готовы облить грязью любого. Такие вот мы. Хлебом не корми.
– Извините, Анна Егоровна, но я не верю, что вы сейчас искренни.
– Почему?
– Потому что вы не могли не знать или не догадываться, что деньги, которые приносит в дом ваш муж, добыты неправедным путем.
– Я вас не понимаю. Он – соучредитель нескольких предприятий. Эти предприятия, это-то я точно знаю, начинались с нуля. Не то, что некоторые… Скупили за гроши магазины, принадлежавшие государству. Сумели, потому что были близки к власти. Муж же никогда не был возле государственной кормушки.
– Хорошо. Вернемся к вопросу, заданному мною ранее. Скажите, с другими лидерами НТПС какие взаимоотношения у мужа? Надеюсь, это-то образование знаете?
– Знаю, – подтвердила женщина. – Общественно-политический союз. Участвовал в выборах. Муж стал депутатом. Заважничал после этого. Солидности прибавилось. Лаяться, как собака, уже не стал. Культурные словечки стали появляться.
– Не уходите в сторону, – напомнил следователь.
– Я не ухожу. Просто: мне сказать нечего. Ни хорошего, ни плохого. По-моему, тоже дружки, но не так близки, как Курдюков. Колобов, жаль, погиб недавно. Кобяков? Плохо его знаю. Кравец? Интеллигентный, мне кажется, человек. Кто там еще?.. Ну и так далее. Хотите верьте, хотите нет, но муж, в самом деле, дома не любил говорить о делах. Извините, что не помогла.
Глава 4. Сокамерники
1
Он сидел на нарах нижнего яруса (коллеги по камере, в основном, всякая, по его мнению, шантрапа, учли, что вновь прибывший имеет заслуги, в авторитете; как-никак, а три срока уже оттянул, поэтому достоин привилегий) и злился на всё и вся. Злился из-за того, что с воли нет никаких вестей, что не вызывают на допросы и потому он в неведении, что происходит на воле, что в камере вонь и духота, что кормят хуже, чем свиней, что нет рядом ни одного достойного собеседника, с которым бы можно было обсудить его личные проблемы. Не повезло так не повезло! Но не это главное.
Он сидел, почесывая волосатую грудь, а из головы не выходил сон, приснившийся ему истекшей ночью. Ближе к полуночи, когда сокамерники угомонились, он задремал. Сидит, будто бы, он в гостевом кабинете ресторана «Высокогорье» в окружении трех юных и соблазнительно прекрасных полуодетых блондинок. Блондиночки обхаживают его, всячески ублажают, а изящная ручка одной из них, осмелев, нахально залезла ему в штаны, нежно поглаживая его мужское достоинство. Он не возражает. Наоборот, ему даже приятно и он готов
