негодования.
– Что вы знаете об этом Даггете? – резко бросил он.
Голос Хьюго был слишком глубок, выразителен и громок для человека его положения. Я привыкла к этому, но сейчас едва сдерживаемая ярость в его словах заставила меня выпрямиться и воззриться на него в испуге.
– Ах, ничего-то я не знаю, совсем ничего, – пробормотала Бланш. – До сего дня я даже имени его не слышала. Откуда у постороннего человека взялось право распоряжаться наследством Тэмсин?
Она отставила кубок, так и не пригубив пряный напиток, а судорожно сжимавшиеся на коленях руки выдавали ее волнение. Я поняла: она страшится того, что может сказать нам Хьюго, ибо подозревает, что требования, заявленные в письме, имеют под собой почву, хотя и не понимает, как такое возможно.
– Если у него есть документы, подтверждающие его права, то он действительно может оказаться опекуном Тэмсин, – отчеканил Хьюго, и мы вздрогнули от резкого звука его голоса, как от удара хлыста.
– Но кто мог назначить его опекуном Тэмсин? – задала вопрос Бланш. – Ее отец никогда даже не заикался ни о чем подобном.
– Возможно, Даггет выкупил право опекунства над юной госпожой у короля, – пробормотал Хьюго сквозь стиснутые зубы, и его нахмуренный взгляд остановил бы любого другого от дальнейших расспросов, но не меня. Я была слишком удивлена, чтобы промолчать.
– У короля?! – переспросила я. Король Генрих[5] – восьмой правитель Англии с этим именем – жил далеко от поместья Хартлейк. Он никогда не удостаивал своим посещением такие находящиеся рядом с нами города, как Гластонбери или Бристоль. Все великолепные королевские дворцы и замки находились намного ближе к Лондону, до которого из наших мест было несколько дней пути. – Почему это король вдруг заинтересовался мною?
– Потому что вы – наследница значительного состояния и слишком молоды, чтобы распоряжаться им по своему усмотрению. И у вас нет мужа, который бы делал это за вас.
Теперь в голосе Хьюго слышался не гнев, а горечь.
– Но королю-то какое до этого дело? – допытывалась я, чувствуя, что сама начинаю сердиться.
– Все, что приносит его величеству прямую выгоду, тотчас объявляется королевским делом. Коль скоро наследник не достиг совершеннолетия[6], он переходит под королевскую опеку, а потом казна продает это самое право опеки тому, кто даст хорошую цену, и полученные денежки идут в королевский карман. Видно, этот сэр Лайонел Даггет, мисс Тэмсин, выкупил у короны право управлять вашим наследством до тех пор, пока вы не войдете в надлежащий возраст.
– Но мне не нужен управляющий, – запротестовала я, ведь у меня была Бланш, да и сам Хьюго.
– В этом вопросе у вас нет права голоса. – Хьюго выглядел так, словно готов был затопать ногами и начать пинать стены в бессильной ярости. Сдержав свой порыв, он кратко попросил позволения удалиться и оставил нас.
Я
См. описание некоторых персонажей – исторических лиц на с. 358–365.
В описываемую эпоху частичное совершеннолетие по закону наступало в восемнадцать лет, а полное – в двадцать один год.
