и готовил омлет с зеленью. А что? Вкусно и сытно, все равно на кулинарные изыски времени нет.
– Па?.. – раздалось за спиной, когда я раскладывал ужин по тарелкам.
В кухню зашел Ромка в походном прикиде: синие джинсы заправлены в прочные ботинки с высокой шнуровкой, расстегнутая наполовину добротная коричневая штормовка со множеством карманов открывала оливковый гольф из верблюжьей шерсти. За плечами выглядывал черным горбиком рюкзак. Голову Ромы венчал добротный черный стетсон: не для пижонства, а очень удобная и практичная вещь. Я окинул сынулю придирчивым взглядом, обошел вокруг. Честно говоря, я экипировал его точно так же, как себя, разница лишь в цвете ботинок: черные у Романа, коричневые – у меня.
– Ну как, удобно? Ничего не жмет, не трет, не мешает?
– Не-а, – ответил Ромка, оттягивая ворот гольфа. – Только вот жарковато. И эта шляпа дурацкая… Ты уверен, что она действительно необходима? Кстати, а почему мы носились по магазинам, если ты мог просто наколдовать нужное?
– А в Паутине вообще ни в чем нельзя быть уверенным, – ответил я, плюхнувшись на табурет, – никогда не знаешь, какой погодой встретит тебя очередной мир. По этой же причине – никакой синтетики надевать нельзя, вполне может разложиться на составляющие. Ты же не хочешь, чтоб свитер растекся лужей нефти прямо на тебе? То-то. Это сейчас тебе «жарковато», а если материализуешься в каком-нибудь сугробе, ты мне за этот свитерок еще спасибо скажешь.
– Спасибо, – хмыкнул он. – Бать, жарко.
– Так сними пока, – посоветовал я. – Что же до наколдованных вещей… Тут все не так просто. Понимаешь, Ром, магия – это наука о работе с Силой. Той самой, что пронизывает каждый атом Паутины, заставляет траву расти, а планеты – вращаться. Вот только в каждом мире законы, применимые к Силе, разные. Векторы воздействия, потоки, плотности магических полей, силовые линии… Сложно, в общем. А чтоб понятнее было – вещи, сотворенные магией в одном мире, не обязательно продолжат существование в другом, понимаешь? Прикинь, материализуешься где-нибудь посреди людной площади в чем мать родила!
Вид у Ромки стал донельзя задумчивый.
– Кстати, о птичках… Подожди меня здесь.
Я встал и прошел в комнату с оружием. Выдвинул ящик комода и вытащил две навахи. Одна – старая, с потертой рукояткой из рога, точь-в-точь как моя проверенная спутница, потерянная на Гард-Анча. Вторая – новенькая, с ручкой из палисандра; купил с месяц назад для коллекции. Вот и пригодилась…
– Держи! – вернувшись на кухню, сунул я в руки обалдевшему Ромке здоровенный складень.
– Ох, ничего ж себе!.. – восхищенно рассматривая сверкающее изогнутое лезвие, прошептал севшим голосом парень. – И это тоже мне?
– Тебе, тебе, – покивал я, – нужная штука. Называется эта сабля навахой, носится за поясом. Ее «сестренка» мне столько
