вышли из почтового отделения.
– Ой, Коль, дай я на тебя посмотрю, – Катерина остановилась. – Возмужал, похорошел, – при этих словах молодая женщина развела руки в стороны, словно, собираясь обнять молодого человека.
– Ну, обниматься-целоваться нам теперь ни к чему, – сдержанно ответил Николай, отступая чуть назад от своей бывшей подруги.
– Конечно, конечно, – затараторила Катерина, – это я по старой памяти, по привычке…
– Отвыкай теперь, – сухо усмехнулся молодой мужчина и протянул ей сверток. – Вот возьми, мать тебе передала. Она пошила детское в подарок, – сказал он чуть мягче. – Я слышал, у тебя сын родился.
– Да, сынишка. Владимиром назвали. Ой, спасибо теть Наташе. Привет ей от меня передавай, – Катерина развернула сверток, из которого выглядывали ползунки и распашонки, пошитые из мягкой фланелевой ткани. – Да всё нормально у меня, всё хорошо, – вот ждем сейчас пересмотра дела у мужа, – добавила она, отводя глаза в сторону.
– Пересмотра дела? – переспросил Николай.
– Ну, да. Обещали ему немного срок скостить, – уточнила женщина суетливо и тут же осеклась.
Они поравнялись с переездом, у которого их пути расходились в разные стороны.
– Ты не обижайся на меня, Коль, – сказала Катерина.
– Да чего обижаться, – глухо отозвался молодой мужчина. – Это жизнь. Значит – разная у нас судьба.
И теперь каждый пойдет по жизни своей дорогой. Прощай.
– До свидания, – тихо произнесла Катерина.
Она прислонилась к стене обшарпанного дома и смотрела вслед стремительно удалявшейся мужской фигуре.
Теперь ей уже не надо было «держать фасон», и все эмоции невольно тут же отразились на уставшем, быстро посеревшем лице молодой женщины – «скороспелой черешни». Хоть и было ей еще далеко до тридцати, от былой привлекательности не осталось и следа.
Она стиснула зубы, на глазах выступили слезы. Самая сильная эмоция, которая более всего душила ее в этот момент, затмила все остальные, проступив на лице банальной бабьей досадой. Да, то было ясное осознание того, что в народе давно и метко подмечено пословицей: «близок локоток, да его не укусишь»… И понимание того, что вот сейчас от нее уходит не просто мужчина, а вместе с ним уходит и возможность иной, совершено иной жизни, которая могла бы быть у нее с ним… Если бы она не поторопилась с замужеством, которое, к тому же, теперь никак счастливым и удачным не назовешь.
– И даже ни разу не обернулся, – раздосадованно заметит Катерина, – выходя из оцепенения и торопясь в коммуналку к матери, куда она вернулась сразу после ареста мужа. Ведь ей нужно было спешно покормить сына грудью и бегом – снова на работу.
«Даже ни разу не обернувшийся» Николай четко чеканил шаг, удаляясь от переезда, где расходились теперь пути – в буквальном и переносном смысле – его и подруги молодости. Он направлялся к своему дому.
Ему
