посмотри, – с нескрываемой гордостью, широко разводя в стороны руки и пританцовывая, радовался он, – Вовка с Сашком подарили.
– Ой, сынок, да зачем вы, старые мы стали, ничего нам не надо уже, а ему тем более, надолго ли, через неделю уделает. Стирать не успеваю.
– А это тебе, бабушка, – и Саша, пытаясь соблюсти торжественность, вручил ей такие же сапоги, как и деду, только размером поменьше.
– Подожди, внучек, подожди, – засуетилась она.
Подошла к умывальнику, быстро вымыла руки, потом долго их вытирала полотенцем, внимательно глядя на сапоги.
Бережно взяв подарок, ощупала, осмотрела со всех сторон, потом примерила.
– Ну, вроде бы хорошо, в самый раз. Спасибо, деточки, дай Бог вам здоровья.
– Ты на костюм посмотри, на костюм, – не унимался дед.
– Слушай, старый, ты сними его, сейчас обедать будем – уделаешь весь.
– Да брось ты глупости говорить, – возмущался тот.
– Не надо, пусть в нем посидит, – в один голос попросили гости.
Старуха молча махнула рукой.
Дом враз оживился, как оживает весенний лес от прилета птиц. В нем стало даже светлее. На столе в тарелках появились соленья, дымящаяся картошка и ароматные пельмени, а хозяйка все не отходила от плиты.
Гости, изголодавшиеся в дороге, с удовольствием присели к столу.
– Ты сыну с внуком-то налей в честь праздничка.
– Сыну налью, а тебе, внук, еще рано.
– Да мы с собой тоже привезли одну, – спохватился Владимир.
– Не надо, – остановила его мать. – Сиди, Вовка. У меня есть, для вас берегла.
Открыла крышку подполья, спустилась вниз и, пошарив где-то вдали рукой, извлекла бутылку хлебной самогонки.
– Вот это дело другого рода, – воспрянул духом Василий Петрович.
Глаза его светились. Сегодня в дом пришел праздник.
– Ну что, сынок, давай трахнем чуток, за встречу. Спасибо, что приехали, не забываете стариков.
– Как же забудешь, восемьдесят – это не шутка, дед, – солидно вставил внук.
Нина Васильевна стояла рядом с мужем, забыв обо всем, и только разглядывала гостей. Лицо ее разрумянилось, седая прядь волос выбилась из-под повязанного поверх головы платка.
«Родная наша мама…» – глядя на нее, думал Владимир. Он помнил ее постоянно хлопочущей по хозяйству, умеющей складно и просто говорить о семейных делах и решать их с той твердостью, которой так не доставало отцу, вечно занятому на работе. Ей было трудно в жизни, но всегда жила для детей – для себя времени не оставалось – ведь их было пятеро: два сына и три дочери – и всех успевала обогреть вниманием и заботой, никого не обижая. Сколько мудрости в ее глазах… Только книг она не читала, хоть и закончила перед войной семилетку – некогда было читать. Придет вечером с работы, уставшая, прилечь бы на часок, но нет, идет на огород, чтобы до заката солнца успеть прополоть грядку моркови. Он поймал себя на мысли,
