душу вымотал… тут я его с женщиной прихватила.
– Да что ты?!
– Да, да, ты не думай, что он старый, он притворяется. Ушел давеча в магазин – и с концом. Нет и нет его. Ну, думаю, дай погляжу, где он потерялся. Дохожу до проулка – стоит. Какая-то баба с ним, не знаю. Да так улыбается ей, так разговаривают тихо, как два голубка. Я кричу деда, чтобы домой шел, а она поворачивается, злая такая и на меня: «Ты что за нами следишь тут, поговорить не даешь?» Я оторопела, не знаю, что и делать, что сказать. А он нет, чтобы за меня вступиться, одернуть ее, стоит, смеется, как дурачок. Во придур какой твой батька.
– А женщине-то этой сколько лет? – подивился Владимир.
– Да лет пятьдесят, наверное. Ты завтра поговори с ним по-трезвому. Обязательно поговори.
Владимир замялся, не зная, что и сказать, отвел глаза в сторону, боясь неосторожной улыбкой или жестом обидеть мать, сожалеюще пожал плечами и задумался: вот так задача… И мать жалко, и отца обижать не хочется. Обычно родители детей воспитывают, а здесь наоборот получается.
Мать доверчиво и смущенно смотрела на него, украдкой смахнув нечаянно набежавшую слезу.
Выручил Саша:
– Пап, мы сегодня пойдем к тете Любе?
– Да сидите вы, отдохните с дороги, – засуетилась она, вставая, – они тоже только с работы приехали.
– Да уж отдохнули. Пойдем сходим, – настаивал Саша.
Владимир глянул на часы.
– Ладненько. Можно и сходить. С Анатолием заодно пообщаемся, давно не виделись, – рассудил он.
Смеркалось. Дул порывистый ветер, изредка пробрасывал снег, потом повалил крупными хлопьями. Минут за двадцать дошли до кирпичного двухквартирного дома. Постучали в занавешенное окно. Залаяла собака. В воротах показался хозяин. Невысокого роста, в черной кроличьей шапке, темно-синей рубашке, расстегнутой на животе, и тапочках на босу ногу. Это был Анатолий. Поздоровались, быстро вошли в дом, пока Анатолий держал рвавшуюся с цепи в ярости собаку.
– А мы вас завтра ждали, – обрадовалась Люба. – Давно приехали?
– Днем, на поезде.
– Проходите. Молодцы, что пришли.
– Мы уже с дедом пообщались, – подхватил Саша, – они с папой подарки обмыли.
– Что же я стою, – спохватился Анатолий. – Вот тут Любовь Васильевна зарплату получила за разработку методической литературы в школе. Вот, посмотри.
Владимир заглянув за печку увидел там в грязно-сером пластмассовом ящике бутылки, на черной этикетке которых большими буквами было написано «Господа офицеры».
– Не может быть, – удивленно улыбнулся он.
– Люб, скажи?
– Правда, правда, Вов, денег нет, вот нам и выдают по взаимозачету водкой. Теперь методическую литературу в стеклянной обложке муж мой изучать будет, – проговорила она.
– Люб, соловья баснями не кормят, что же мы прохлаждаемся, давай гостей потчевать.
– Ой, я не хочу, – замотал головой Саша и уставился
