подкосились ноги. Я дней пять не появлялся у Мишки, и теперь сидел у него на диване в полуобморочном состоянии.
– Но, это еще не все! – тяжело вздохнул Михаил. – Каким-то образом она пронесла с собой в камеру яд, и когда ее хотели вызвать на допрос, она была уже мертва.
Я плакал навзрыд и, кажется, был близок к истерике.
– Мишка! Я тебя прошу! Пойдем со мной! Здесь ты погибнешь! Все погибнут! Господи! Они все погибнут по моей вине!
Мишка покачал головой.
– Нет! Я останусь! Должен же кто-то сказать всем правду!
– Какая правда! Сегодня или завтра за тобой придут, и у тебя не будет яда! Ты будешь объявлен сумасшедшим! Тебя обвинят в шпионаже! Пойдем со мной! Я не знаю, как я объясню твое присутствие в моем времени, но сейчас это не важно!
Возле входной двери послышались голоса, и мы с Мишкой прильнули к замочной скважине.
– Анкерман Михаил Львович здесь живет? – сверившись с бумажкой, спросил человек в форме НКВД.
– Да! – растерянно сказал отец Михаила.
– Мишка! Это за тобой! – я тряс его за плечи. – Прошу тебя! Пойдем со мной!
Я схватил его за руку и потащил к шкафу. Он почти не сопротивлялся. Я шагнул вперед и очутился в дедовой комнате. Но… Вместо Мишкиной руки я держал галстук. Это был тот самый галстук, за которым я полез в шкаф 18 мая в пять часов вечера.
– А – а – а!!. – заорал я и бросился в шкаф.
Напрасно я орал, напрасно колотил в заднюю стенку. Я только разбил себе кулаки и расколол фанеру.
Вот, собственно, и все.
По состоянию здоровья я был вынужден взять академический отпуск и защитил диплом только на следующий год.
Вместо эпилога
– А…, Боров! Здорово! – поприветствовал своего друга заведующий архивом капитан Домоташенко. – Задал ты мне работу! Но я нашел то, что ты просил!
Доктор истории Боровской осторожно взял в руки папку с делом и открыл ее.
– Читал? – спросил он капитана.
Домоташенко кивнул.
– Заметь, – сказал он, – к обвинению приколота записка, в которой, со слов энкавэдэшников, записано: «Анкерман Михаил Львович во время ареста пытался спрятаться в шкаф».
Сергей Петрович Боровской, не спеша, брел домой и думал, что никто не знает своего прошлого, и никто не должен знать своего будущего. Но именно прошлое невидимыми нитями связывает нас с настоящим и влияет на все наши поступки и мысли, не дает спать по ночам и тревожит нашу отяжелевшую совесть.
Эпизод второй
Все имена собственные случайны,
но возможны совпадения.
Василий сидел на старом пне и с наслаждением курил. Метрах в ста, поодаль стоял черный джип, где сидели его друзья: Тимур – водитель и Казимир Пенцак – врач-кудесник. Все трое ждали, когда придет в себя избитый пожилой человек, которого они час назад выловили в зеленой воде ставка.
Наконец, человек пошевелился, и Василий, закинув сигарету в береговую
