здесь нет, – прохрипел Дорохов, – Он еще вчера вечером уехал на вокзал встречать дочь с поезда.
– Дочь только что приехала сама на такси! – продолжала возмущаться женщина, – Она прождала его целую ночь на вокзале! Вы точно не знаете где он?
– Нет!
– Как только появится, пусть немедленно позвонит домой! Хотя я бы на его месте не появлялась!
Дорохов положил трубку и потряс головой. Вот черт! Наорали ни за что, ни про что. Будто он виноват в том, что капитан где-то загулял. Хотя это было странно. Рогов души в дочери не чаял и вряд ли мог так поступить. Потом Дорохов вспомнил, что вчера около восьми вечера приехала за Роговым машина, но все сказали, что капитан уже уехал. Водитель пожал плечами и сказал, что, если уехал, так уехал. Нажал на газ, только его и видели.
По мнению Дорохова и по мнению всего подразделения, капитан Рогов не заслуживал к себе расположения. Каждый с удовольствием набил бы ему морду, если бы представилась такая возможность. Поэтому Дорохов снова уложил голову на руки и задремал, меньше всего думая о капитане и его дочери. Утром сержанта Дорохова сменил младший сержант Урмаев, которому тоже было мало дела до капитана Рогова. Долговязого дядьку выпустили из изолятора, и тот молча удалился.
Василий вышел из книжного магазина, на ходу рассматривая купленный учебник по криминалистике. В дверях он наткнулся на своего приятеля Анатолия Григорьевича. Тот работал настройщиком музыкальных инструментов, за что получил прозвище – Роялист. Василий уже точно не помнил, кто познакомил его с этим чудаком, не знал его фамилии, но очень любил заходить к нему и болтать на философские темы.
В доме у Роялиста было множество деталей от роялей различных фирм, медных дек от фортепиано всех видов, осколков грифов скрипок и виолончелей и много другого «музыкального» мусора. Но странность его была не в этом.
При первой встрече Анатолий Григорьевич поразил Василия своей духовностью, своим философским пониманием жизни, рассказами о путешествиях, но, когда тот сказал, что как-то был на Тибете и жал руку снежному человеку, Василий все понял и стал относиться к нему, как к больному. Но поболтать любил, иногда забавно было послушать юродивого.
Сейчас же он обрадовался этой встрече, Роялист наверняка мог рассказать что-нибудь интересное и отвлечь от мыслей об исчезновении капитана Рогова.
Они сидели у Роялиста в прохладном доме, где уникальные книги в кожаных переплетах беспорядочно валялись по углам, пили сок из высоких стаканов и болтали о религиях мира.
Василий помог передвинуть громадный стеллаж с заготовками и остановился возле одной из книжных куч. Он любил перебирать эти книги, причем всегда их аккуратно складывал, но, приходя в следующий раз, опять находил их разбросанными. Сейчас он снова принялся складывать, рассматривая каждую. Прижизненное издание Пушкина (шик!), карикатуры Битструпа (блеск!), «Война и мир» Толстого с акварельными иллюстрациями (красота!). В самом низу Василий нашел заслюнявленную
