почувствовал, как теплота и звонкость её голоса ударили ему в уши и грудь, а потом упали куда-то вниз.
Пашок же посчитал стаканы:
– Почему нет? Пять. Чё, бомж, что ли, один стакан загадил, на?
Петрович, приподнявшись, сию же минуту отозвался:
– Сынки, я не бомж. У меня в Брехаловке дом.
– Ну а чё ты тогда тут разлёгся, на? – Пашок рассмеялся.
– Сейчас пойду домой. Я тут от дождя… А потом вот с ребятами выпил и сморило.
– «Сморило»! Ладно, – сказал Пашок Алику, – наливай, а я из горла буду.
Но Петрович вскочил, полез в свою сумку, и в его руках оказалась ещё одна бутылка водки, «чекушка».
– А можно, ребята, я с вами тоже выпью немножко? Я, знаете, как люблю молодёжь!.. – проникновенно попросил он, подбежав к столу, и будто бы в качестве чего-то очень весомого, важного добавил: – Вон и девочка у вас какая красивая сидит.
– Иди домой! – отрезал Пашок.
– Я пойду, – Петрович хлопнул себя в сердце. – Пять минут посижу, выпью пять капель и уйду. Тебя как звать?
– Тебе зачем, на?
– Ну как?
– Павел меня зовут, на.
– Паша, не откажи, – попросил Петрович с размеренной и внятной твёрдостью, – Пять минут, выпьем – и я пойду. – Он протянул Пашку свою мозолистую руку. – Владимир Петрович.
Пашок с видимым нежеланием, но в то же время с неким удовлетворением пожал её.
– Ладно, садись.
Когда все уселись, Петрович налил себе водки.
– За молодых! Особенно за девочку вашу.
Выпив, Алик с Кириллом закурили.
Пашок большущими и жадными глотками отправил всё содержимое баклажки себе внутрь и бросил её в угол комнаты. Та, звонко отскочив от стены и закатившись куда-то под стол, некоторое время там ещё билась об пол, резонируя пронзительным, пластмассовым звуком. Который очень не понравился Наташе.
– Ты чё буянишь? – разозлилась она.
Пашок, оглядев парней, сквозь зубы процедил:
– Вот все они бабы такие. Из-за неё попали в эту жопу, а она ещё «чё буянишь», на.
Он в сердцах плюнул на пол.
– Ничего, Паш, – стал утешать его Петрович, – у меня жена тоже ругается… А пусть ругается. Куда она без мужика? Поругается и перестанет. Жена на то и жена, чтоб при муже быть.
– Она ещё не жена… – отозвался Пашок. – А жена к мужу должна ласковая быть.
Наташа, заморгав своими длинными и красивыми ресницами, закатила глазки.
– Можно подумать, я не ласковая, когда надо.
– Давай выпьем с тобой, Паш, за взаимопонимание и согласие, и чтоб у вас всё было хорошо, – предложил Петрович.
Пашок с готовностью схватил у Наташи стаканчик.
– Давай, наливай.
Они
