отвечал тот же Юсуф, – я ведь не могу поставить охрану на их территории».
Осман соглашался с ним, но с явной неохотой. Проще было бы завоевать эти территории и посадить своих преданных Империи людей.
Но в то же время он понимал, что сейчас не время этим заниматься. Нельзя спустить с цепи вероисповедального «пса», который может собрать целую свору таких же, а тогда – прощай Империя и прощай более-менее мирное благополучие.
Там тоже шла борьба уже между представителями их веры и, в большей части, Осман посредством Юсуфа помогал одним из них, если было необходимо не допустить полного разрушения или краха целого края.
Конечно, те смотрели на это со своей точки зрения, но оно, в конце концов, не было главным.
Основное – это надо было держать в сравнительной свободе народы, чтобы они могли развиваться и приносить общую пользу для всех. А то, что это была польза, Осман не сомневался.
Он знал, на что способны те или иные народы и знал, кому из них надо помочь в тот или иной момент.
Сами дары всегда говорили об этом, но не только радовало его сердце. Осман видел, как растут другие, не смотря ни на что и ему хотелось, чтобы его народ так же преуспевал и наслаждался жизнью, а не тонул в жалких развалинах песка и глины без крохотки мучного хлеба.
И только поэтому строилась Великая империя, которая на сегодня сочетала в себе около пятидесяти маленьких государств.
Везде стояли его наместники или цхетины, которые подчинялись ему и Диванному Совету.
Правил и халифат со своей стороны, но ему было немного попроще. Все подчинялись единому Аллаху и все безропотно исполняли намаз.
Конечно, были и не верующие в их бога, но таких очень мало, и они всеми силами пытались обернуть тех к себе.
Так проще жилось бы всем. Но тот же Осман понимал, что насаждением веры тут не поможешь. Здесь надо что-то больше, чем она сама. А что может быть больше и дороже, нежели человеческая жизнь.
Поэтому, он играл именно на этих струнах народов и пытался овладеть их территориями с помощью воинских походов.
Каждый такой поход давал баснословную прибыль государству. Взять хотя бы последний – в Месопотамию. И хотя он обошелся султану в восемнадцать тысяч жизней его воинов, все же покрылся с лихвой.
Они захватили больное количество драгоценностей, камней, золота, серебра, торговых и других судов, не говоря уже о том, что народы полностью подчинились их воле, а это уже постоянная прибыль.
Но Осман не был жаден до конца. Он понимал, что лишая народ всего – тому не выжить.
Поэтому, практически всегда он оставлял большую часть
всего добра на местах и указывал на то такими словами:
«Я забираю лишь часть, как дань моим погибшим воинам и прибыль моему народу, но оставляю вам больше. Трудитесь покорно и вы будете жить так, как живет мой народ».
И в большинстве своем
