style="font-size:15px;"> – Разные странности, – кивает Мараи. – Некоторые поломки в двигателе казались новыми – как будто намеренными и сделанными недавно. Пропали все записи о прошлых работах – поскольку нам так и не удалось их восстановить, мы предполагаем, что их уничтожили.
Получается, Девин обманул свою же ученицу. Что бы ни сказал ему Орион, это изменило все, заставило его скрывать информацию от собственных подчиненных и от Старейшины. Когда-то Орион сказал мне, что «Годспид» летит на автопилоте, что может добраться до Центавра-Земли и без нас. Зачем он это сказал, если знал, что двигатель в еще худшем состоянии, чем считалось?
– И Старейшина тоже начал догадываться, так? – спрашиваю я.
Мараи опускает взгляд на свои руки.
– Обязанность Старейшины – заботиться о людях. А о корабле заботятся корабельщики. Но незадолго до… до смерти он, думаю, действительно понял, что что-то не так.
Обеими руками тру лицо, вспоминая, как впервые услышал об этом. Как Старейшина все больше и больше времени проводил на уровне корабельщиков в последние недели перед тем, как Орион убил его.
Как долго это уже продолжается? Старейшина говорил, что я должен прежде всего думать о людях, но не может быть, чтобы мы единственные из Старейшин догадались, что и о двигателе тоже нужно задуматься. А что остальные? Все нити ведут к так называемой Чуме, к зарождению лжи, к изобретению фидуса. В какой-то момент между Чумой и сегодняшним днем правда потерялась, и мы – все мы, и я, и Старейшина, и корабельщики, и остальные, одурманенные фидусом или нет, – позволили себе слепо верить в то, что нам говорили другие.
– Достало, – говорю я, роняя руки. – Достало меня все это вранье, все, что творилось до меня. Так что в итоге конкретно не так с двигателем? Если проблема не в производительности топлива, то в чем? Мы двигаемся слишком быстро? Или слишком медленно? Что?
Мараи сутулится.
– Не слишком быстро, не слишком медленно. – Глаза ее выдают грусть и тревогу. – Мы вообще не двигаемся.
4. Эми
Вернувшись в свою комнату в Больнице, я проверяю часы на пленке. Черт. Не думала, что уже так поздно. Каждое утро я провожу на криоуровне все больше и больше времени. Сначала я в это время бегала. Потом перестала. Теперь просто спускаюсь вниз и заставляю себя вспоминать в день по одной земной вещи, которой мне не хватает. Во всех мельчайших подробностях. А потом, в конце концов, заставляю себя попрощаться с родителями. Снова.
Солнечная лампа, включаясь, освещает весь уровень фермеров. Хоть на окне у меня опущен железный экран, пол разрезает серебристая полоса света.
Утро официально началось. Отлично.
Хлопаю ладонью по кнопке на стене у двери. Бип! Через несколько секунд маленькая железная дверка в стене открывается, и в комнату врывается пар.
– И все? – спрашиваю я у небольшой булочки, что лежит внутри. Вынимаю ее. Еда из стены никогда не бывает особенно аппетитной, но сегодня впервые можно сказать, что ее
