ведущей в деревню. Где-то вдалеке маячило мое будущее, и влечение к нему было гораздо сильнее терзавшего меня страха. Где я взяла силы шаг за шагом двигаться навстречу неизвестности? Ведь я была совершенно одна, и защитить меня было некому. Я до сих пор не могу объяснить, почему я с такой непоколебимой решимостью устремилась в замок. Все, что я могу сказать, это то, что я ощущала зов. Манил ли меня к себе Господь, или это было дьявольское искушение, этого я не знаю по сей день.
Или знаю, но не хочу себе в этом признаваться?
Что, если Миллисент в поисках последователя издала зов, который могла услышать только я и которому я была бессильна сопротивляться? Было бы безумием поверить в нечто подобное. Но как еще объяснить увлекавшую меня вперед уверенность? В основании любой великой легенды лежит история расставания с невинностью и наивностью. Возможно, именно в этом и заключалась моя роль. Я понятия не имела о том, какие возможности ожидают меня впереди, чтобы поднять меня на невообразимую высоту и навеки пронзить мое сердце невыносимой болью.
2. В замок
Два дня спустя стиснутая со всех сторон свиньями и овцами я на тряской повозке въехала в Сент-Элсип. Удача улыбнулась мне, ускорив мое путешествие, потому что не успела я пройти и мили, как меня догнали фермер с женой, двигавшиеся в том же направлении, и предложили меня подвезти. Предвкушение чего-то удивительного было настолько сильным, что при первом же взгляде на цель моего странствия меня охватило разочарование. Ветхие здания на окраине города были неотличимы от скромных сельских хижин, оставшихся позади. Но затем повозка повернула за угол, и я его увидела. Передо мной был массивный холм, на вершине которого взметнулись к небу каменные башни. Замок. С этого расстояния были видны только внешние стены, но у меня все равно екнуло сердце. Я как будто наяву услышала мамины слова. Они звучали так отчетливо, словно она сидела рядом со мной. Это было самое удивительное место, которое я когда-либо видела.
Как мне в этот момент ее не хватало! Я только сейчас понимаю, что мое неукротимое желание войти в эти ворота подстегивалось горем. В глубине души я надеялась, что в этих величественных залах все еще витает дух моей мамы.
Мы ехали дальше, и скромные жилища вскоре сменились крепкими, теснящимися друг к другу особняками, а таверн стало больше, чем церквей. Продвижение нашего фургона замедлилось, потому что нам приходилось соперничать за место на дороге с другими повозками и всадниками. Меня охватило тревожное ощущение того, что окружающий мир на меня наступает. Улицы кишели людьми, пробирающимися среди колес и копыт. Здания становились все выше, заслоняя небо. Я запрокинула голову, но все равно не разглядела крыши.
– Вот мы и приехали, – провозгласил фермер, мистер Фитц, на протяжении всего странствия исполнявший роль моего опекуна.
Мы въехали
