Подобные утверждения подчеркивали гибкость большевистской политики, позволившей отечественным «якобинцам» удержаться у руководства страной.
Различные политические и общественные деятели, рассуждавшие тогда о «термидоре в России», по-разному оценивали характер и перспективы начавшихся весной 1921 году преобразований. Идеологи военного коммунизма грозили опасностью подлинного буржуазного «термидора», имея в виду чрезмерное допущение капиталистических элементов, рыночных отношений и постепенную реставрацию буржуазных порядков в стране. Они настойчиво предостерегали против чересчур активного развертывания рынка, перевода государственных предприятий на хозрасчет и т. п., предлагая ответить на подобный курс «перерожденцев» мерами «коммунистической реакции»[68].
Весьма активно заговорили о «термидоре» и деятели, оказавшиеся к 1921 году в эмиграции. Так, уже 3 марта, откликаясь на события в Кронштадте, Б. Мирский писал в парижской газете «Последние новости» о неизбежном приближении «термидора», который станет закономерным этапом русской революции, отражением стремления народа к стабильности, порядку и демократии. «Термидор», полагал он, естественно вырастает из революционного процесса и приведет к падению большевиков, чего невозможно было бы достичь борьбой вооруженной. «Пока в народе есть инстинктивный страх, что вернется старое и жертва крови будет бесплодна, революция развертывается, переходя из одной крайности в другую. Когда главная цель революции достигнута и есть уверенность, что достижение прочно, – революционная температура падает. Так было в Великой французской революции. Так будет и в русской»[69].
Известный публицист, активный участник «Смены вех» Н. Устрялов придерживался иных позиций. Он считал, что большевики, выполнив разрушительные задачи революции, победив в борьбе за власть, сами должны были изменить и изменили свой курс, переориентировав его на экономические и политические ценности буржуазного развития, с одной стороны, и на воссоздание великого государства, какой была Российская империя, с другой стороны. В статье под характерным заглавием «Путь термидора» автор развивал идеи о закономерности термидора на стадии «понижения революционной кривой», когда происходит возврат к эволюционному развитию событий. Это не торжество контрреволюции, утверждает Устрялов, а потому термидор вовсе не должен непременно сопровождаться сменой стоящей у власти партии. «Путь термидора – в перерождении тканей революции, в преобразовании душ и сердец ее агентов. Результатом этого общего перерождения может быть незначительный «дворцовый переворот», устраняющий наиболее одиозные фигуры руками их собственных сподвижников и во имя их собственных принципов (конец Робеспьера). Но отнюдь не исключена возможность и другого выхода… приспособление лидеров движения к новой его фазе. Тогда процесс завершается наиболее удачно и с меньшими потрясениями». Устрялов отдавал
См., например, работы Ю. Ларина за 1921–1923 годы.
См.: статьи в газете «Последние новости»: Путь термидора (1921. 3 марта); Это – репетиция (1921. 4 марта); Четвертая годовщина (1921. 12 марта).
