его своей внушительностью и великолепным видом, открывавшимся на реку Святого Лаврентия. Затем он представил себе, что это обширное индейское стойбище, где индейцы, одетые в военную форму, построили огромные вигвамы. Эта мысль вызвала у него горькую улыбку, ведь он отказался от этой части своего происхождения.
Двадцать второй королевский пехотный полк был одним из трех больших полков Канады и отличался тем, что все в нем говорили по-французски.
– Ну что, Дельбо, задумался о своей блондинке? – подмигнув, спросил его Гамелен.
– Очень даже может быть, – ответил Тошан, прикуривая сигарету. – Разве можно не думать о блондинке, если она так прекрасна, как моя? А ты не жалеешь о своем решении?
– Я уехал по собственной воле, поэтому у меня еще не было времени грустить о своей судьбе, – ответил Гамелен.
Оба улыбнулись. Когда-то они были соперниками, а симпатия между ними родилась благодаря их общим воспоминаниям и их близости к озеру Сен-Жан. Они замолчали, и каждый из них задумался об огромных изменениях, которые произошли в их жизни.
«Эрмин, дорогая моя, – говорил себе Тошан, – какой грустный голос был у тебя вчера вечером по телефону. Я почувствовал, как трудно дается тебе наша разлука. Но я не мог поступить иначе».
С легким вздохом солдат Дельбо поднял глаза к серому небу. Он представил себя там, наверху, на борту самолета. Если будет возможно, то после всех этих недель подготовки Тошан хотел бы попасть в парашютную роту. Он продолжал наблюдать, как плывут облака, когда неожиданно кто-то сильно толкнул его локтем в спину.
– Эй ты, чернявый, не время зевать по сторонам, – заорал какой-то мужчина в такой же форме, как и он сам, без офицерских знаков отличия. – В армию идут не для того, чтобы жрать вволю да объегоривать других в покер. Ты же индеец?
– Сочувствую, если тебя это расстраивает, – язвительно ответил Тошан. – Индеец я или нет, но всегда ем столько, сколько мне требуется.
Гамелен следил за развитием ссоры, готовый прийти на помощь своему новому другу. Зная, что Тошан – человек гордый и разозлится, если лезть за него заступаться, он решил вмешаться только в самом крайнем случае.
– Валил бы ты отсюда, придурок. Я жил около Пуэнт-Блё[21], так что знаю, что такое монтанье. Вечно пьяные и думают только о том, как бы заграбастать чужое.
Не раздумывая, Тошан ударил его, он больше не мог терпеть пренебрежительную усмешку, с которой обидчик выглядел еще омерзительнее.
– Послушай, хочу тебе напомнить, что эта земля принадлежала моим предкам! – воскликнул он. – И никогда не стой у меня на пути.
У того из носа текла кровь. Он сплюнул Тошану под ноги и ушел под насмешливое насвистывание Гамелена.
– Вот, Дельбо, ты и нажил себе врага, – процедил он сквозь зубы.
– Знаю!
Валь-Жальбер, в тот же день
В прекрасном особняке Шарденов с утра все
В настоящее время Маштеуиатш.
