Увидев брата Марселлена, она вскочила на ноги и прижалась к стене. По его сальной гримасе она сразу догадалась о его намерениях. В руках он держал табурет, который поставил на пол, чтобы сесть.
– Иди сюда, маленькая чертовка! Ты полна пороков, дочь моя, дьявол сделал тебя лживой и ленивой. Ты совершила слишком много грехов. Я покажу тебе, как можно получить прощение. Подойди!
Монах поднял сутану и выставил напоказ свой огромный пенис. Он довольно посмеивался, увидев выражение невероятного страха на лице своей будущей жертвы.
– Нет, нет! – взмолилась Киона. – Не надо!
– Я могу подняться со своего места и поймать тебя, но ты ведь будешь послушной и подойдешь сама. Это твое наказание, и оно вполне заслуженное. Ты помогла этому поганцу Делсену сбежать. Из-за тебя брат Роже повредил себе колено. Так что иди сюда!
Ощущение сильного холода сковало девочку. Она знала, чего потребует от нее этот мужчина, так как уже видела его в своих видениях. А если она не подойдет к нему, будет еще хуже. Никто не придет ей на помощь. Мысль о том, что придется подчиниться воле брата, повергла ее в шок. Ее глаза округлились, по всему телу пробежали судороги. Она рухнула на землю, забившись в конвульсиях и издав леденящий душу крик.
Брат Марселлен вовсе не хотел быть застигнутым врасплох. Здесь все развлекались с пансионерами тайком, стараясь ничем себя не выдать. Он предпочел убраться восвояси.
Привлеченная пронзительным криком, раздавшимся в коридоре, одна из сестер пришла узнать, в чем дело.
– Похоже, у нее эпилептический припадок, – проворчал монах, принимая благостный вид, чтобы скрыть свою истинную природу. – Дайте ей успокаивающего, чтобы она нас не оглушила. Я хотел пожурить ее, научить молитвам. Даже принес с собой табурет. Сестра моя, сделайте что-нибудь, чтобы она замолчала!
Монахиня вошла в карцер. Она с отвращением взглянула на девочку, извивающуюся на полу с лицом, искаженным ужасом.
– Эта дрянь просто ломает комедию, – заявила она.
С этими словами монахиня подняла ребенка за грудки и дала ей несколько сильных пощечин. Воцарилась тишина. Дверь закрылась. Почти оглушенная, Киона погрузилась в состояние оцепенения, не лишенное сладости. Она решила умереть.
Возле Перибонки, понедельник, 28 сентября 1942 года
После того как Эрмина с Овидом выехали из городка Сен-Метод, где провели ночь в небольшой гостинице, молодые люди проехали верхом много километров. Дождь лил не переставая, и даже в плащах они вымокли насквозь. Эрмина не жаловалась, но у нее было странное ощущение, что она погрузилась в озеро Сен-Жан. Неужели ей придется провести еще несколько дней вот так, под проливным дождем, с липкими волосами, заледенелыми ногами в кожаных сапогах, потемневших от воды?
Вчера они преодолели расстояние между Сент-Эдвиджем и Сен-Методом, и погода была к ним благосклонна. Странно, но Эрмина и Овид бо́льшую часть пути молчали, погрузившись каждый в свои мысли. Вечером,
