за нами, словно вуаль принцессы.
Под нами проносились лавандовые поля и фиалковые поляны, но узнать их можно было только по запаху, который они источали даже зимой из-под снега.
Леса содержали в себе снег, как драгоценный напиток в бокале.
И наконец впереди засияли ледяные башни Зимней сказки, столицы этой волшебной страны.
Здесь дорожки вымощены крепкими снежками, и по ним снуют санки с носами в виде зебр, говорящих драконов и синих журавлей. Флюгера и садовые решётки сложены из прозрачных сосулек. На пьедесталах из сугробов высятся памятники-снеговики.
На замерзших каналах бегают на коньках дети в оранжевых помпонах и пушистых варежках. Дети раскрашивают лёд малиновым и лимонным сиропом и рисуют на катке свои смешные картинки, как летом в нашем городе рисуют мелками на асфальте.
В домах, за кружевными занавесками, сотканными из звёзд, горели сливовые и земляничные свечи, и чинные папы и мамы ужинали ореховым пудингом с абрикосами.
Но нам-то нужно было совсем не это.
Где-то здесь, в заколдованном замке, за семью снегопадами, за девятью метелями, был заточён златоусый и златоглазый, златошёрстый диковинный кот. Как погладишь его по спинке, он замурлычет, шёрстку распушит, из глаз у кота сыплются золотые искры и превращаются в золотые пряники и марципаны.
Стерегут его рыцари в хрустальных латах и лунная фея. О, сколько пришлось нам преодолеть препятствий и препон на пути к нашей цели.
Мы пробирались по подземному переходу, выложенному чёрным шоколадом. Мы плыли в черепаховом панцире через кипящий кофе. Мы прогрызали подкоп в бастион из леденцов и ванильного мороженого.
Мы преодолели всё, старательно и неуклонно.
Мы освободили золотого кота.
Мы добыли его.
И теперь самое трудное осталось совершить моему сыну. Ему осталось решить, в золотых ли пряниках счастье.
Рассказ Майи
Милосердный Бог послал мне максимум физической боли. И думаю, только это меня и спасло.
Сначала докторша драла по-живому, без обезболивания. Вот тогда я поняла, что чувствовали молодогвардейцы в гестапо.
Во-вторых, эскулапша меня недочистила. И когда я из её застенка переползла на койку, у меня началось фатальное крово течение.
Боль ела меня изнутри и перетирала мои внутренности в муку на неизнашиваемых жерновах.
Я отключилась, и в гениально-чёрной пустоте услышала отчётливое: «Умерла. Она умерла. В реанимацию».
Да вернули они меня, откачали, люди в белых халатах.
Мой жалостливый ребёнок решил забрать к себе мамулю, избавить её от мучений. А эти вороги всё норовят по-своему переиначить. Просили их.
Оказалось, что плод был поражён раковой опухолью, и метастазы вошли в моё тело.
Меня кромсали, кроили и латали, как лохмотья нищего, которые только выбросить на помойку. Так нет, норовят ещё
