ворвался есаул Сергей Ананьин и в упор выстрелил из пистолета в лицо контуженного Булавина.
Предание говорит, что последние слова его были: «Погибла наша воля!» и что с ним вместе покончила жизнь его дочь Галина, заколовшая себя кинжалом.
* * *
В невнятице и спорах внутри казачьего отряда Некрасова – Павлова было упущено драгоценное время, и вскоре в волжском казацком войске узнали о гибели Булавина, убитого промосковскими коллаборационистами. Некрасов был в ярости. «Если вы не изволите оповестить, за какую вину его убили, – с угрозой пишет атаман мятежному старшине в Черкасск, – и его стариков (арестованных родителей) не освободите, и если не будут отпущены казаки (повстанцы), то мы всеми реками и собранным войском будем к вам идти в Черкасск ради полного розыску».
После гибели Булавина именно Некрасов стал вскоре вождём и знаменем казацкой войны за политический суверенитет Войска Донского и, собирая в районе Паншина станичные отряды, руководил боевыми операциями. Его духовное старшинство признали известные, уважаемые в среде повстанцев полковники – Беспалый, Чернец, Колычев, Лоскут, Ворыч и даже потомок купеческого рода атаман Павлов.
Армия князя Василия Долгорукого 28 июля 1708 года вошла в Черкасск. Соединившись с конницей казаков «промосковской партии», царский воевода стал намного сильнее. Возникла идея взять повстанческое войско Некрасова «в клещи»: с запада – ударом полков Долгорукого на станицу Есауловскую, а с востока – корпусом воеводы Хованского на городок Паншин.
* * *
5-го августа в Москву выехала «лёхкая станица», которая везла покаянную отписку донских казаков и их нового атамана Ильи Зерщикова: «В нынешнем, великий государь, 1708 году, июля в 7-й день, воспомянув мы, холопи твои, страх Божий и кресное целование и должное тебе, великому государю, обещание, пересоветовав мы, холопи твои, Войском на острову в Черкаском и тайно согласясь с рыковскими, и с верховыми донскими, и с донецкими, и с хопёрскими, бузулуцкими и медведицкими нарочитыми казаками, собрався пришед в тот день к куреню […] Булавина поймать. И он […], видя свою погибель, в курене с единомышленники своими, в осаде запершись, сели. И мы, холопи твои, войском к куреню многое число приступали, двери и окна ломали и из ружья стреляли и всякими мерами доставали. А он […] из куреня трёх наших Казаков из ружья убил до смерти и многих ранил. И видя свою погибель, что ему в осаде не отбыть, ис пистолета сам себя убил до смерти. А единомышленников его ближних 26 человек переловили и перековав в железы, за крепким караулом до твоего, великого государя, указу […] держали».
Тело Булавина было отправлено в Азов и губернатор его И. А. Толстой подтвердил: «А по осмотру у того вора голова прострелена, знатно, из пистолета в левой висок». В Азове обезглавленный труп был повешен за ноги у протоки Каланчи.
*
