Умилы посмотрела на чернобородого воина и строго произнесла:
– Пущай вучиться глаголить по-нашему, а коли не може, то живота лишится, як на веце рот откроить.
Олег недовольно повел плечами и, соглашаясь с ней, произнес. – Сможа, а коли не може – будеть, як рыба молчати.
– Дубрава! – громко произнесла в сторону неприкрытой двери в соседнюю комнату княгиня. – Собирай поснедать. Гостям с дороги силов надать набратьси.
Из двери в соседнюю комнату выглянула повязанная платком дородная молодая девушка:
– А шта подавать то, матушка, Ждана?
– Мёду подавай, квасу, мясо мужикам с дороги няси. Сама сабрази. Да попроворнее.
Стол перед гостями, как скатерть самобранка, покрылся различными блюдами от овощей до хорошо просоленной рыбешки. Кружки поспешно начали черпать из корчаги пиво. Приехавшие родственники и их спутники с жадностью набросились на домашнюю снедь.
За годы непрерывных пеших, конных, а по большей части морских походов они отвыкли от домашнего тепла и уюта. Варяжское море просолило их тела, а мечи и стрелы навели марафет на лицах.
Если Рюрик ещё сдерживал себя и пытался отведать пищи с определенной долей такта, то Аскольд и Олег рвали мясо руками и челюстями.
Как настоящих воинов, что ждало в будущем – их мало интересовало. Но одно было ясно, они утомились от бурных приключений, собираясь начать оседлую жизнь. Вырванными судьбоносною бурей из плодородной почвы растениями со своих, когда-то насиженных и обустроенных мест, они были готовы бороться за место под солнцем, чтобы укрепиться на новой почве. Приложив для этого все своё старание, точно так же как сейчас со звериной силой рвали они крепкими молодыми зубами хорошо прожаренное мясо.
2
Утро. Лёгкий туман стелился над Волховом. Тёмные воды реки катились мимо Ладоги. По городским улицам плыли мелодичные звуки. Умелая рука точными размеренными движениями наносила удар по билу, подавая установленный сигнал. Народ, в который уже раз за последний месяц сзывался на Вече.
Ладожане потянулись к вечевому месту. Посредине площади возвышалась сколоченная из хорошо обструганных бревнышек степень. С нее город часто слышал призывы выступить на защиту своей земли. Иногда народ собирался просто для того, чтобы осудить мелкого воришку или разобрать споры соседей. Перед степенью тянулись длинные ряды пустых скамеек.
На степени стоял Дедила – княжеский посадник, утверждённый на прошлом Вече, справлявший службу еще при Гостомысле и умевший наладить отношения князя с боярами, купцами и огнищанами. Он оглаживал реденькую бородёнку, буравя окрестности маленькими светло-карими глазками, вглядываясь в собиравшихся на площади горожан. Рядом, облокотившись на перила, смотрел вниз богатый купец Завид. Его ближайший помощник и княжеский советник Явдята стоял чуть в сторонке. Возле трибуны молчаливо наблюдали за разворачивавшимися
