батон хлеба в морозилке, помещенный туда для дольшей сохранности, но ничего не взял, для закуски. Нервное напряжение перебило весь аппетит.
Ровно в десять вечера Петр осмотрел свое, казалось, такое спокойное убежище, возможно в последний раз, и осторожно открыв дверь квартиры, выглянул в неотгороженный от межэтажной площадки тамбур. Он никого не почувствовал: весь подъезд сверху до самого первого этажа был пуст. И это настораживало еще больше, чем чье-то спертое дыхание за углом. Помедлив, качнулся и бесшумно пошел вниз.
Квартира Петра находилась на третьем этаже. Обостренным слухом он ловил каждый шорох, слышал голоса дикторов и музыку за дверями соседних квартир, но ничего подозрительного не замечал. Ему все больше и больше начинала нравиться эта игра в кошки-мышки, очевидно сказалось действие спиртного. Любопытно: кто будет кошкой, а кто мышкой?
Петр не очень-то верил в то, что он столкнулся с олухами, такими же, как эти странные домушники, трупы которых исчезают бесследно, потому что вся история слишком сложно и непонятно кем-то закручена. А насчет лохов думал для самоуспокоения. Жутко станет обидно, если с ним сладят.
То, что он убил второго грабителя в квартире, Петр не сомневался. Весь его прежний опыт прямо кричал, что трупы исчезают лишь тогда, когда их надежно прячут. Но следы в любом случае должны были остаться в квартире. Однако он ничего не нашел, и не почувствовал даже запаха ликвидации в своем доме, хотя раньше ощущал смерть через дверь, через стену. А о пяти непонятно как заживших смертельных ранах на груди от автоматов спецназовцев, он старался не думать вовсе.
Но в голове, в каком-то дальнем закутке, шевелилось необъяснимое событие: сожженный и несгоревший особняк. Так быть не должно. Он верил в себя, в свое сознание, которое никогда, ни разу не терял. Даже когда у него вытекло почти полтора литра крови из простреленной артерии, Петр не потерял сознание. Помнил практически все: как его на руках бегом нес Сергей к остановленной легковой машине, как защемляли блестящими прищепками порванную артерию и закачивали в вену кровь. Серегину кровь, у них совпадали и резус и группа. Очевидно физиологически близкие пары создавали специально. Все было продумано до мелочей, не так, как сейчас: еще не запрягли, а уже погоняют и орут: «Но! Поехали!» Посмотрим, на любителей быстрой езды.
Он знал, что и умирать будет в сознании, которое не желало отключаться в самых трудных моментах, будто не хотело пропустить ни одного действия его жизненной драмы. Петр встряхнул головой и привычным усилием воли взял себя в руки, выбросив посторонние мысли из головы. Несколько секунд постоял за дверью подъезда и осторожно шагнул в темноту улицы, каждую секунду ожидая удара или выстрела. Кругом стояла подозрительная тишина.
Он не поехал на автобусе, где был бы стеснен в движениях, в случае акции. Прошел две остановки пешком. И никто на него не напал. Как Петр не проверялся, никто за ним не следил. Такое разгильдяйство со стороны
