улица пуста, и я заплакала еще сильнее.
Улица!
Бонус мог уковылять через щели в заборе на улицу.
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и вышла на улицу.
Быстро темнело. Если до захода солнца я не найду Бонуса, то я не найду его уже никогда.
– Бонус, где же ты, Бонус, – шептала я, словно котенок мог услышать и понять меня. – Бонус! Зачем…
Я встала посреди грунтовой дороги, прислушиваясь в надежде услышать писк. Тишина. Даже цикады предательски замолкли. Ветер едва шевелил верхушки деревьев, не долетая до земли. Казалось, вся природа замерла в ожидании. Я не знала, куда мне идти. Мой взгляд упал на овражек, из которого торчал небольшой пучок сухих веток – сосед все-таки не смог удержаться от искушения.
Я пошла вдоль улицы по направлению к Аю-Дагу. В некоторых домах уже загорались окна, но улица была пуста. Сады безмолвно темнели за заборами, и даже собака, которая каждый вечер оглашала своим лаем окрестности, не нарушала тишины. Отчаяние сковывало мое сердце, грудь сжимала тоска. Мне доверили спасенную жизнь, а я так безрассудно ее потеряла. Я корила себя, что не закрыла котенка в одной из комнат, когда уезжала. Следить за ним было некому – дедушка и бабушка весь день проводили за делами, в саду, а мама помогала им, и котенок, воспользовавшись распахнутыми настежь дверями дома, отправился в большой мир, наивным своим носом искать приключения. Я даже не подумала о нем в те минуты, когда собиралась – так была увлечена собственными мыслями.
Я почти дошла до конца улицы, когда, украдкой оглянувшись назад, увидела в свете заката силуэт человека. Знакомой походкой он направлялся ко мне, скрестив руки на груди.
– Вася… – прошептала я и быстрым шагом бросилась к нему навстречу. – Вася!
Именно он был мне так нужен сейчас! И он, словно почувствовав, что я нуждаюсь в нем, пришел ко мне. Пришел, несмотря на мое невнимание к нему, на мое безрассудное поведение.
Он медленно приближался; вот я уже видела его лицо – его серьезное, красивое лицо, – чуть раскосые глаза, две родинки под родными губами. Вот я уже стояла близко к нему, раскаиваясь в своей потере и ища в его глазах сочувствие. Но глаза его были темны, и я видела в них только желтые блики зажигающихся фонарей.
– Эх, хозяйка, – глубоко вздохнул Василий и, к моему удивлению, широко улыбнулся моей бессвязной слезной речи, – вот и доверяй тебе теперь.
– Ты улыбаешься? – удивленно прошептала я. – Как можно?
Но Василий откинул край своей ветровки, и оттуда показалась маленькая пушистая головка с приплюснутым пуговкой носом.
Я вскрикнула от неожиданности.
– Как? Откуда? – воскликнула я. – Где ты его нашел?
– Он заблудился в полыни, – пожал плечами Василий.
Котенок тихо сидел на руках у Василия и моргал
