встал, как привык, свободно. То же и Александра Федоровна. Разместилась на стуле свободно и с подобающим достоинством. Дочерям в одном ряду с родителями стало тесновато. Что оставалось делать? Толкать друг друга, пытаясь выполнить распоряжение Юровского. И все это на глазах злорадствующей черни? Не годится. Как не годится даже царской дочери подталкивать отца: папа, будьте любезны, подвиньтесь, нам тут тесно, места не хватает… Тесно стало в одном ряду для семерых, и Анастасия, как самая младшая и в полном соответствии с возрастом и темпераментом, вспыхнула, круто повернулась и отошла к стене. Уже оттуда она могла дерзко и гордо посмотреть на Юровского, бросая взглядом вызов: да, я не выполнила ваш приказ. Что вы будете делать? Заставите меня вернуться?
Юровский оставил ее дерзость без ответа. Просто отвел глаза и продолжил подготовку к расстрелу. То есть к убийству.
Какими были последние слова обреченных?
Смерть имеет над всеми живущими огромную власть. Всю жизнь мы ждем встречи с ней и всю жизнь боимся ее. «Первый шаг ребенка есть его первый шаг к смерти». Всё так. Наше счастье, что мысли о смерти приходят к нам нечасто. И всю жизнь люди стараются держаться подальше от смерти. Отсюда – боязнь мертвецов, страх при мысли о том, чтобы появиться на кладбище. В силу профессии некоторым приходится сталкиваться, нет, не с самой смертью, она неуловима, но с ее жертвами. Это персонал больниц, милиционеры, патологоанатомы, судебно-медицинские эксперты, работники моргов и похоронных агентств. Может быть, кто-то из них привыкает. Наверное, есть и такие. Но я совершенно точно знаю, что многие так и не могут привыкнуть.
Когда умирает родной или близкий человек, избежать присутствия в непосредственной близости умершего не удается. Все печальны, все говорят вполголоса, словно боятся потревожить покой ушедшего. Все ищут и находят скрытый смысл в последних словах покойного. Особый смысл стараются найти в письмах, записках, делах рук его. Иногда находят, но чаще нет. И это становится причиной долгого, а порой и пожизненного дискомфорта. Благо, что он не напоминает о себе ежеминутно.
О том, какими были последние слова обреченных, написали многие.
Я. М. Юровский: «Николай повернулся спиной к команде, лицом к семье, потом, как бы опомнившись, обернулся к коменданту, с вопросом: что? что?… Николай больше ничего не произнес, опять обернувшись к семье, другие произнесли несколько несвязных восклицаний…»
М. А. Кудрин: «Женские крики: „Боже мой! Ах! Ох! Что же это такое?!“… „Так нас никуда не повезут?“ – спрашивает глухим голосом Боткин».
Г. П. Никулин: «До них даже не дошло, в чем дело, поэтому Николай только произнес сразу: „А!“».
Г. И. Сухоруков: «Но не успел он докончить последнего слова, как царь громко переспросил: „Как, я не понял? Прочитайте еще раз“».
П. З. Ермаков: «Тогда у Николая вырвалась фраза: так нас никуда не повезут…»
Эдвард
