как другие люди… ик… тексты законов. Моя канцелярия… ик… это окружающее нас море.
– Скажите-ка, разве ваш отец не разводил скакунов? – вмешался в разговор мужчина с узким змееподобным лицом. Он стоял рядом с кардиналом Уолси: Томас Говард, сын герцога Норфолкского, пожалуй, самый ядовитый из всех придворных и подлый противник реформ.
«Скажите-ка, разве ваш отец не сражался на Боксфордском поле против дома Тюдоров?» – хотелось возразить Роберту, но вместо этого он снова икнул.
– Луковый настой поможет, – заметил Норфолк.
– От чего?
– От икоты вашей.
– Вы нас утомляете! – Король Генрих вздохнул, словно девица. – Сейчас мы хотим знать, какой из наших кораблей стал таким бельмом на глазу для нашего господина смотрителя.
Роберт набрал в легкие побольше воздуха, на миг прикрыл глаза.
– Это… ик… «Генри Грейс э’Дью», мой король.
Раздался смех.
– Кажется, я ослышался, – вырвалось у Генриха, который от удивления даже забыл использовать множественное число.
– «Генри Грейс э’Дью»… – зашептались стоявшие вокруг придворные, словно кучка молочниц.
– Мой король, не пора ли нам за стол? – заныл кардинал, уже вспотевший под своей моццеттой. Лицо его было красным. – Если рагу из павлинов слишком долго держать в тепле, оно будет не таким нежным, а паштет слипнется, словно клей. Тогда его сразу можно будет бросить челяди, которая ждет поживы под воротами и которую мы обычно кормим потрохами.
Король обернулся. Повсюду считалось, что не он, а этот толстяк в красной мантии правит Англией, пока Генрих развлекается, охотится и играет в теннис.
– Вы полагаете, что нужно послать господина смотрителя к черту, ваше преосвященство? Но когда речь идет о моих кораблях, мы с чертом можем и потягаться.
– Это понятно, ваша милость. Но ведь подобную неприятность необязательно обсуждать именно на Троицу.
– Вы слышали, сэр, – король Генрих снова обернулся к Роберту. – Ваше дело выслушали, хотя оно и кажется нам дерзким. А теперь наберитесь терпения, мы проверим сказанное вами.
– Мой король, пока я буду набираться терпения, это может стоить вам тысячи… ик… стрелков.
– Во имя Неба, приятель, какое вам дело до наших стрелков?
– Один из них – калека, – вырвалось у Роберта, который осознавал, что контроль над ситуацией постепенно ускользает от него.
– Вы стоите здесь и утверждаете, что наш флагман – плавучая скорлупка. И в довершение всего вы заявляете, что в качестве стрелков мы используем калек? Что нам с вами делать, карлик? Послать на эшафот или посмеяться? – Судя по всему, король уже принял решение. – Калека даже не сможет натянуть длинный лук, – продолжал он под хохот окружающих, – равно как и вы, карлик. А мы не позволяем себе иметь ни карликов, ни калек. Длинный лук – гордость Англии!
– Человек,
