выбросив вперед голову, напружинив поддернутое вверх тело, выгнув грудь, маршировали солдаты.
Прапорщик молча остановился перед одной из картин – на ней император, создатель фрунтового государства на белой лошади с высоким султаном между настороженных ушей, принимал парад лейб-гвардии Преображенского полка. В стекле массивной, позолоченной рамы, отражались колонки ружей, составленные вдоль стены, и пулеметы, стоявшие на подоконниках. Окна были открыты.
За пулеметами в неясной, беловатой отмели стекла маячила Дворцовая площадь.
– Каков строй! – быстро сказал кто-то над самым ухом прапорщика – каков строй! Вот это, извольте взглянуть, русская армия!
Прапорщик обернулся и отступил в сторону: это говорил короткий человек с начинающей лысеть, коротко остриженной, головою.
– Капитан Воронов, к вашим услугам.
– Прапорщик Миллер, – сказал прапорщик, слегка отворачивая голову, чтобы не чувствовать едкого запаха спиртного перегара.
– Может-быть… большевик?
– Если бы я был большевиком, мое место было бы не в Зимнем дворце! – запальчиво ответил прапорщик.
Капитан качнулся, прикрыл глаза.
– Ну и что же, теперь среди прапорщиков сколько-угодно большевиков. Да и не в большевиках дело! Дело в том… в том, что лучшие традиции нашей армии пошли прахом. Посмотрите на юнкеров! Они – будущие офицеры, а есть среди них хоть один аристократ? Защитники отечества! Каждый солдат может без всякого труда попасть в юнкерскую школу… Нет, к дьяволу, к дьяволу!..
– Каждый солдат такой же гражданин Российской Республики, как и вы, господин капитан, – сухо отвечал прапорщик.
– Правильно! – весело закричал тот, приподнимаясь на носках и с пьяным удовольствием разглядывая своего собеседника – не спорю, милый молодой друг… Только знаете ли, что? Нужно бежать отсюда… Мы еще не сыграли нашей партии, но… но, может-быть, лучше ее и не начинать! Честь, честь отменили, мерзавцы… – сказал он вдруг с горечью – Рабочие депутаты, сволочи! Государственные люди!
Прапорщик молча отвернулся от него и подошел к окну.
На площади, неподалеку от главного входа в Зимний стояли в строю три роты юнкеров в длиннополых шинелях. Высокий энергичный человек говорил им что-то, упрямо наклонив голову, сдержанным и коротким движеньем выбрасывая вперед правую руку.
Сквозь открытое окно до прапорщика долетело несколько фраз.
– Мятеж большевиков наносит удар делу обороны страны… сорвать Учредительное собрание… Необходимо вырвать, наконец, почву из-под ног большевизма… В ваших руках спасение родины, республики и свободы.
Юнкера с металлическим стуком взяли винтовки на плечо, беглым шагом перешли через площадь и исчезли под аркой Штаба.
– Тяжело! – сказал за его спиной тот же пьяный голос, – не то что-то, не то все, не… не то, пустота какая-то вокруг, прапорщик!
4
