дочку не обижать! Ей было всего восемнадцать, и брак этот «по любви с залетом» отцу Инги был совсем не нужен. Спасибо, что шею не свернули тогда жениху. Да и то только потому, что Инга была без ума от этого вологодского увальня.
Стас тогда хорошо уяснил, что брак в этой семье – святое. И загулы «налево» были у него сродни вылазкам в тыл врага. Один неверный шаг – и пиши – пропало. Тесть долго бы и разбираться не стал. В начале 90-х он внезапно разбогател и вместе с достатком в его характере появились новые, неведомые и ему самому ранее черты, такие, как жесткость, властность. У него всегда было обостренное чувство справедливости. Мог всю зарплату нищему на паперти отдать. Но мог и размазать негодяя, если довелось бы с таковым встретиться.
За Ингу со Стаса спрос был особый. Поэтому ни номера своего телефона в чужом мобильном, ни чужого волоска на собственной майке, ни – не приведи Господи! – вынужденной консультации у венеролога – он допустить не мог.
Потом старший Валевский заболел, и рак сжег его за три месяца. Умирая, папаша, кроме денег, бизнеса и движимости-недвижимости в России и Финляндии передал сыну заботу о семье Инги. И Ингмар заменил ей отца во всем. До сих пор при встречах он небрежно кивает в сторону мужа и спрашивает, зверски улыбаясь:
– Не обижает?
Остается надеяться, что Инга постесняется рассказывать брату о том, что ее муженек наворотил.
Сказать по совести, наворотил по глупости да из любопытства. В мужской компании не раз разговоры вели на эту тему, обсуждали, что да как. Кто-то плевался, но большинство помалкивало, видать, и правда, интересно, как это все происходит, если сегодня многие известные личности даже не скрывают своих наклонностей и пристрастий.
Стас даже не сразу понял, что говорит это все вслух. Просто увидел вдруг потемневшие глаза жены, понял, что уже и так далеко зашел в своих объяснениях, и замолчал.
Инга как будто ждала, что он, наконец, остановится. Она двинулась на выход, и, не посторонись муж, наверно, прошла бы сквозь него. В своей комнате она вытащила из шкафа большой чемодан на колесиках, и стала складывать в него вещи. Она еще не знала, куда поедет, где будет жить, и какие вещи ей для этого нужны, поэтому положила самое необходимое. В конце концов, в свой дом она всегда может попасть. Это сейчас ей нужно уйти и побыть одной, чтоб не видеть Стаса.
Он стоял у нее над душой и нудил о том, что все глупо, что у других куда хуже случается, что он, в конце концов, любит ее…
На этом месте Инга так посмотрела на мужа, что он замолчал. Он не пытался ее остановить, потому что не знал, что из этого выйдет. Тихая-тихая, а расцарапает морду, и объясняй потом коллегам, из-за чего сыр-бор.
Она не оглянулась на него, не сказала ни слова на прощанье. Она вообще ни слова не произнесла за этот час, что была дома. Закинула чемодан в багажник машины и аккуратно, как
