перышками.
– Вот и весь апофеоз, – переводчик выдохнул и аккуратно закрыл нетбук. Балетная труппа прославленного театра сидела с вытянутыми кислыми лицами – такую мрачную версию милого «Лебединого озера» никто и представить не мог. Алла растерянно заморгала – вместо берега темного озера в дымке тумана она оказалась в ярко освещенном зеркальном зале. Художественный руководитель и приглашенный балетмейстер обвели труппу надменно-вопрошающими взглядами. Артисты вяло захлопали, Глеб мрачно ухмыльнулся. Алла вздохнула и поняла, что ничего не сможет противопоставить современной постмодернистской концепции. Придется ей работать над любимой ролью в предложенном мистическом ключе самой черной готики.
Начались репетиции. Аллочка выкладывалась в полную силу и демонстрировала легкие шаги, высокие прыжки, стремительные вращения. Движения ее рук, плавные, широкие, напоминали взмахи лебединых крыльев. Она честно пыталась вжиться в образ Одетты-утопленницы, но сквозь эту навязанную маску проступала классическая королева лебедей – нежная, чистая дева, готовая отдать жизнь за любимого. Алле казалось, что она сама становится гордой белоснежной птицей, скользящей по поверхности лесного озера, стряхивающей капли воды с перьев, выходя на его берег.
Но в роли Одиллии Алла не могла себя представить. Необходимость искать точки соприкосновения с холодной обольстительницей измучила девушку. А есть ли у вампиров душа? Может ли быть душа у создания тьмы? Алла чувствовала угрозу своей личности, исходящую от навязываемого образа. Чувственное, слишком земное тело коварной Одиллии не совпадало с психофизической натурой Аллы, ясными, четкими очертаниями ее длинных от природы ног, мягкими благородными жестами тонких девических рук. Ей никак не удавалось заставить свои руки двигаться со змеиной гибкостью и проворством, как требовал балетмейстер для роли Одиллии.
Приглашенный балетмейстер был недоволен.
– Элли, бэби, нельзя же быть такой скованной, покажи, что ты настоящая.
От развязных слов и цепкого взгляда американца она зажималась внутренне, движения точеных рук и ног становились неловкими. Прекрасный лебедь исчезал и появлялся несчастный гадкий утенок. Одиллия, очаровательная химера, созданная злым колдовством отца, ускользала от восприятия Аллы. Она утратила аппетит, почти не спала, изнуряла себя репетициями. Мама и бабушка очень волновались. Им тоже не нравилась искаженная версия балета, в которой вынуждена участвовать их дорогая девочка.
Алла выросла в спокойной домашней атмосфере благополучия, взаимного уважения, разумной любви. Нежное лицо, льняные кудри, благородная сдержанность манер, гармоничная душа были даны ей от природы, а родные передали восхищение искусством, которое любили в их семье. Бабушка Аллы – библиотекарь, мама – искусствовед, работает в Эрмитаже. Она сделала все, чтобы дочь с ранних лет начала узнавать мировую культуру.
Конечно, любимым музеем девушки с детства
