и вовсе не хотелось. Любое воспоминание о Горбовском вызывало в ней дрожь негодования и омерзения, которая была настолько сильна, что мысли путались в голове, и невозможно было ни на чем сосредоточиться. Она решила отложить этот вопрос на потом, к тому же, еще было достаточно времени, чтобы пятьдесят раз изменить свое окончательное решение.
Занятия кончились. Марина сходила в столовую, пообедала, затем несколько часов провела в библиотеке, листая толстые тома медицинских справочников. Она специально оттягивала тот момент, когда ей нужно будет вернуться домой, откуда ее выгнали. Она давала время отцу, чтобы тот одумался, осознал свою неправоту, успокоился. Раз уж он выгнал ее, то она не зайдет даже в подъезд, пока он сам этого не захочет. Марина уже придумала план, который обязан был сработать.
Дорога домой была достаточно долгой, чтобы успеть поговорить по телефону. Марина позвонила тете – своей бессменной утешительнице, слушательнице и советчице на все случаи жизни. Родная сестра ее отца жила в другом городе, но была в курсе всей жизни Марины, заменяя ей близкую подругу и мать, когда к тому была потребность. Марина могла звонить ей раз в месяц, а могла и каждый день, если ей того хотелось.
– Привет, – сказала тетя веселым голосом, – как жизнь молодая?
– Ты старше меня всего на девять лет, неужели ты считаешь себя старухой?
В трубке рассмеялись.
– Что-то мне голос твой не нравится. Что случилось уже?
– Так… вообще много чего, но…
– Давай по порядку.
– Тебе удобно разговаривать?
– Со своей племянницей? Всегда удобно! Рассказывай.
Пожалуй, тетя была единственным человеком, при общении с которым Марине приходилось разговаривать длинными фразами, да и вообще – подчистую высказываться, вываливая все, что накопилось внутри.
– Все началось еще с утра. Отец отчего-то был не в духе, ну и слово за слово, в общем, обычная история. Ты мне не дочь, пошла вон.
– Ох, Леня… Ну, ты же знаешь его. Перебесится.
– Мне идти некуда, – напомнила Марина.
– Переночуй у друзей – пусть поволнуется. Сам потом прибежит с распростертыми.
– Было бы у кого. Ладно, на этот счет у меня уже есть план. Неважно. Сколько раз уже так было.
– А что еще случилось?
– Матвей.
– До сих пор?
– Да.
– Просто стоит и курит?
– Угу. Провожает глазами. Потом идет за мной. На пары стал ходить чаще после разрыва. Думаю, из-за меня.
– Из-за кого же еще?..
– Садится в самом конце аудитории. Не видно его, не слышно. Не балагурит, как прежде.
– И ничего тебе не говорит?
– Словами – ничего. Зато его взгляд довольно красноречив.
– Пройдет.
