бы порядок разрешения судом вопроса о правомерности проведенного следственного действия на основе спора сторон обвинения и защиты»[9].
Более того, нам представляется, что предложение С. А. Шейфера о таком процессуальном режиме – с участием сторон обвинения и защиты – следует законодательно распространить и на рассмотрение судом ходатайства следователя об установлении срока ознакомления обвиняемого и защитника для ознакомления с материалами дела.
В то же время, как видим, и в приведенных нормах законодатель избегает прямого использования понятия «злоупотребление правом».
Думаем, это далеко не случайно и связано, как нам представляется, в первую очередь с методологически важной дилеммой[10], что именно следует понимать, как с теоретических и прагматических позиций трактовать правовую категорию «злоупотребление правом» в целом и применительно к реалиям уголовного судопроизводства в частности.
По В. И. Далю, «злоупотреблять – употреблять во зло, на худое дело, ко вреду, во вред себе или другому, извращать, обращать хорошее средство на худое дело»[11]. Из этих толкований ближе всего к контексту данного исследования последнее – «обращать хорошее средство на худое дело».
Итак, злоупотребление правом – употребление права во зло…
Высказываемые об этом феномене мнения колеблются в самом широком диапазоне, зачастую они прямо противоположны.
Если А. А. Малиновский в результате анализа широкого спектра подходов к определению вкладываемого в это понятие содержания осторожно пишет, что злоупотребление правом правозначимо лишь тогда (им причиняется вред в юридическом значении), когда оно влечет наступление «негативных последствий, которые указаны в действующем законодательстве, как результат осуществления права»[12], то ряд специалистов в проблемах уголовного судопроизводства считают употребление понятия «злоупотребление правом» юридическим нонсенсом в целом.
Так как, придерживаясь последней из названных концепций, пришла к выводу В. В. Хатуаева, закон дает возможность сторонам обвинения и защиты самостоятельно распоряжаться процессуальными правами в том объеме и в том содержании, как это в нем прописано, значит, ни о каком злоупотреблении правом речи быть не может[13].
Также считают и многие специалисты в гражданском процессе. «Если речь идет об ответственности за осуществление права, – пишет, например, В. А. Белов, – то последнее есть неправомерное действие, и в таком случае остаются без ответа вопросы: для чего такое субъективное право нужно? Да и будет ли это субъективным правом?»
[14]
Не будучи столь категоричной, С. Г. Зайцева полагает, что сущность злоупотребления правом заключается в «легальной видимости», в результате которой не происходит видимого нарушения определенных предписаний нормативных правовых актов, однако происходит нарушение принципов
