деятельность, не нарушающая ни одного из прямо обозначенных в уголовно-процессуальном законе касающихся этой деятельности запретов, а потому напрямую уголовно-процессуальным правонарушением не являющаяся.
Краткая, необходимая в контексте изучаемой здесь проблемы ремарка.
Мнение Е. В. Рябцевой о том, что «злоупотребление правом относится к тем явлениям, которые характерны не только для уголовнопроцессуального права, но и для других отраслей права», в принципе не вызывает возражений, оно очевидно.
Но мы не можем согласиться со следующим за констатацией автором этого факта ее вывода о том, что в этой связи «нет необходимости выделять концепцию злоупотребления в области уголовного процесса из общей концепции злоупотребления»[22].
В каждой правовой отрасли свое поле для проявления этого феномена, свои возможности и способы для его реализации заинтересованными в том профессиональными и непрофессиональными субъектами соответствующих правоотношений.
А потому совершенно прав А. А. Малиновский, отметив, что «использование термина “злоупотребление” будет оправдано только в том случае, если оно станет употребляться не самостоятельно, а в словосочетании с другим уточняющим термином (например, “злоупотребление правами опекуна”, “злоупотребление свободой массовой информации”). Тогда и само содержание понятия злоупотребления конкретным правом приобретет более очерченные признаки»[23] и, добавим мы, позволит предложить некие процессуальные и другие (криминалистические, организационные) меры по предупреждению проявлений злоупотребления правом и нейтрализации его последствий в изучаемой правовой области.
Но предложенное нами выше описание, очевидно, нельзя расценивать как некое определение изучаемой правовой категории.
В нем не отражена наиболее значимая особенность этого феномена. Содержательно (как и содержание любого иного явления, определяемого понятием «злоупотребление») злоупотребление правом представляет собой использование права во зло. А потому в первую очередь оценивается в таком качестве, лишь когда указанные выше не нарушающие прямых запретов и предписаний уголовно-процессуального закона действия правообладателя причинили некий вред законным интересам других субъектов прав в уголовном судопроизводстве.
Как верно в этой связи пишет А. А. Малиновский, «для того чтобы выяснить, является ли конкретное деяние злоупотреблением субъективным правом, необходимо осуществить анализ правовой ситуации, обратив внимание на следующие вопросы:
1) обладает ли субъект конкретным правом (свободой)?
2) какие конкретно действия совершил субъект по осуществлению своего права?
3) осуществлено ли субъективное право в противоречии с его назначением?
4) был ли причинен вред личности, обществу, государству в результате осуществления права?
При
