что значит – позитив?
– То, что на одних книжках далеко не уедешь. Писатель в наши дни ничего не может достичь без скандала, без телевизора, без родства с Собчаком, а лучше, чтоб все вместе. Я говорю, что это хорошо и правильно. Меня б позвали к Путину – я б пошел. И может, ляпнул бы чего. А может, и зассал бы.
– Скажу честно: я пошел посмотреть. Я даже не знал, доберется ли до меня очередь. До многих очередь не дошла, потому что Андрей Георгиевич Битов проговорил 45 минут. Я не против, я просто рассказываю. А изначально я пошел, потому что интересно. И если дойдет очередь – тогда сказать, что думаю. Единственный упрек, который я принял по этому поводу, – тот, что высказал Сергей Гандлевский: «Негоже русскому литератору задавать вопросы президенту или, там, премьеру. Надо слова говорить! Ты, премьер, должен делать то, то и то».
– А ты сбился на вопросы, – ты же и журналист тоже.
– Нет. Нет! Просто времени у него не было, я поймал его за фалды, когда он уже убегал. На встречу с Тимошенко. Просто ему положили на стол бумажку – а я сидел рядом, по алфавиту, и прочел ее: «18.00 – Тимошенко». И мне стало понятно: либо я зря пришел, либо надо успеть встрять. Я встрял.
– И ничего страшного не случилось. Сидишь себе в кабаке…
– Выпиваю с тобой водку. Да, но если б я не пошел, я точно так же выпивал бы водку с тобой.
– И тоже был бы сыт, пьян и нос чтоб в табаке.
– Вот я почему с тобой заговорил про пиар? Потому что вот есть схема, довольно широко распространенная. Я бы даже сказал классическая – когда сидят писатели в тиши, в глуши и сочиняют. А ты все время в ящике вещаешь. Вместо того чтоб уединенно творить в Ясной Поляне какой-нибудь, в Болдино или в Овсянке.
– Надо построить сначала Ясную Поляну. А если серьезно, то на ТВ я появился всерьез и надолго девять лет назад, а первую книжку издал двадцать лет назад. Есть разница? Есть работа, которая дает деньги и некоторую социальную реализацию. И есть книжки, которые могут приносить доход, а могут не приносить. Принесут – отлично, нет – и ладно. Вопрос тут в другом: не скурвился ли я? Так про это лучше тебя спросить. Почему я должен быть сам себе судьей?
– Это мне меньше всего интересно – скурвился ты или нет. Это настолько твое интимное дело!
– На ТВ я пришел, когда мне было сорок, у меня кое-что за плечами было. Крышу у меня не снесло. Наркотической подсадки на ТВ у меня нет.
– Все так говорят. Кто же из ваших признается, что он головой тронулся в Останкино? Никто не признавался пока что.
– Это для меня просто способ максимального заработка в гуманитарном сегменте, в котором я хочу остаться. Если б я хотел зарабатывать миллионы, я б давно ушел в бизнес. Я это умею, как и многое другое. Но это мне скучно.
– Ты что, торговал чем-то?
– Активами чужими на фондовом рынке. Квартирами тоже. Но все это смертельно скучно.
– А служенье муз не терпит суеты.
– Но это Пушкин сказал Дельвигу, а после добавил – «а у меня-то не получилось»!
– Но уж на ТВ он точно не работал.
