убийца», – подумалось ей. Булава служила лишь для устрашения, если ее владелец не обладал звериной силой, чтобы нанести ею сокрушительный удар. Казалось бы, эта мысль должна была внушать ей страх, но присутствие этого человека, всю жизнь имевшего дело с насилием, странным образом успокаивало ее. Она взяла протянутую скребницу, обратив внимание, что Лазарь упорно не поднимает на нее глаз.
– Благодарю. Полагаю, ты вряд ли знаешь имя этой кобылы.
– Вы – Королева, госпожа. Вам решать, как ее будут звать. – Его непроницаемый взгляд на секунду встретился с ее, но тут же скользнул прочь.
– Не в моей власти менять ее имя. Как ее зовут?
– В вашей власти делать все, что пожелаете.
– Имя, пожалуйста. – Келси начинала злиться. Ну почему они все были о ней такого дурного мнения?
Мгновение спустя Лазарь пожал плечами и ответил:
– Настоящего имени у нее нет, госпожа, но я всегда звал ее Мэй.
– Спасибо. Хорошее имя.
Он собрался было уйти. Собрав волю в кулак, Келси мягко сказала:
– Я не позволяла тебе уйти, Лазарь.
Он повернулся к ней с бесстрастным выражением лица.
– Прошу прощения. Могу я еще чем-то помочь, госпожа?
– Почему для меня привели кобылу, если у вас у всех жеребцы?
– Мы не знали, умеете ли вы ездить верхом, госпожа, – ответил он, и впервые в его голосе зазвучала неприкрытая насмешка. – Мы не знали, управитесь ли вы с жеребцом.
Глаза Келси сузились.
– Да чем же я, по-вашему, занималась все эти годы в лесу?
– Играли в куклы, госпожа. Заплетали косы. Платья примеряли.
– Я что, похожа на девушку, которая только и думает о девчачьих штучках? – Голос Келси становился все громче. Несколько человек оглянулись на них. – Я что, похожа на свою мать?
Он усмехнулся.
– Ни капельки.
Келси улыбнулась в ответ, хоть это и стоило ей некоторого усилия. Барти и Карлин не держали дома зеркал, и долгое время Келси считала, что они просто не хотят прививать ей привычку к самолюбованию. Но однажды, когда ей было двенадцать, она мельком увидела свое отражение в глади пруда за домом, и тогда все стало яснее некуда. Наследнице рода прославленных красавиц досталась внешность не более яркая, чем этот самый пруд.
– Что тебе еще? – спросила она.
– Могу я идти, госпожа?
– Это как посмотреть, Лазарь. У меня полные сумки кукол и платьев. Хочешь заплести мне косы?
Он на мгновение застыл с непроницаемым выражением лица. А затем неожиданно поклонился – нарочито низко, с преувеличенной почтительностью.
– Можете меня звать Булава, госпожа. Большинство людей так меня называют.
Затем он ушел, и светло-серый цвет его форменного плаща слился с сумеречным светом угасающего дня. Келси вспомнила
