между тем наложили, и веревка вновь ослабла.
– Я могу тебя убить, и тогда я буду сильно плакать. – Главный вновь придвинулся к Кожемякину. – Но я не стану этого делать, потому что ты нам расскажешь. И мы тихо разойдемся. Может, ты знаешь как?
Кожемякин молчал.
– Как в море корабли, – подсказали из угла.
– Вот именно! – встрепенулся первый. – Но только ты нам не ври, не увлекайся. Нам лишнего не надо. Ты за жизнь борись… Понятно тебе?
Он нравился сам себе. Он понимал собственное превосходство. Оно заключалось в силе и внезапности.
Кожемякин мотнул головой. В углу снова хихикнули. Это была лишь прелюдия.
– Говорят, ты родился в этой деревне, Михалыч?… Неужели это правда?
Кожемякин кивнул.
– Никогда бы не подумал, что столицу можно променять на эту дыру. Не иначе как от долгов спрятаться хотел…
Он не спрашивал. Он констатировал.
– Но мы тебя все равно нашли. И хотим спросить. Спрашивать буду не я. Спрашивать будет другой. А я – так себе. На подхвате. Заплечных дел мастер. Спрашивай, Бичевкин. Он все расскажет. Он не хочет умирать за чуждые организму идеи.
Ноги в ботинках нерешительно подступили от угла. Бичевкин! Бывший московский коллега! Кожемякину ничего не оставалось, как ждать. Любой из этих тяжелых ботинок мог разбить лицо в кровь. Одним ударом. Этого так не хотелось бы. Кожемякин, может, и рассказал бы, да не знает, о чем. Бичевкин этот не зря прискакал из Москвы. Не зря, стало быть, терся у генеральских дверей, иуда.
– Говорят, в прошлом году ты здесь отдыхал. Отпуск проводил. Кормил местных комаров. И попутно укокошил нескольких человек. Борец за справедливость. Мафия дорогу ему перешла…
Кожемякин узнал голос Бичевкина.
Тот продолжал на повышенных тонах:
– Что тебе известно о местной мафии?! – Он перешел на крик. – Говори! Мы выпотрошим тебя все равно и утопим в болоте. Никто и никогда не узнает, где могилка твоя! Кому ты здесь нужен?! Тебя никто не хватится!
Кожемякина трясло. Его дом превратили в пыточную камеру. И он бессилен что- либо предпринять. Мысли неслись, опережая друг друга. Кровь тугой волной билась в глубине головы.
«Что тебе известно о местной мафии?!..»
Что известно об этих бандитах с депутатскими значками? Но до сих пор ему казалось, что уродливое дерево вырвано с корнем. Выходит, что вовсе нет! Оно пустило новые побеги… И теперь цветет и пахнет…
– Что говорить-то? – прикинулся непонимающим Кожемякин.
– Что известно, говорю, о местных олигархах? И еще: куда делся человек, посланный в прошлом году из Москвы в ваш долбанный Ушайск?
– В болоте захлебнулся, – не сдержался Кожемякин. – Пошел по делам, забрался на кочку, штаны снял, присел, но потерял равновесие и свалился.
– Шутить надумал, – зловеще прошептали от окна.
– Видно,
