Дом стоял на перекрестке, и я слышал, как неподалеку кто-то, чертыхаясь, пытается завести мотор в гараже. Сам дом со времен По почти не изменился, только теперь его соединили с соседним, превратив два дома в один. Там никто не жил – в здании как раз проводили ремонт. Свернув с улицы, я прошел через калитку в высоком заборе и очутился в мощеном дворике. Из-под брусчатки пробивалось кривоватое дерево. В небольшой кирпичной кухоньке сидел мрачный рабочий, делая какие-то пометки, из гостиной доносился стук молотка. Я принес извинения, сказав, что раньше в этом доме жил писатель, о котором я оказался наслышан, и потому мне хотелось бы тут осмотреться. Рабочий буркнул, что, мол, не возражает, и продолжил свои вычисления. И я пошел в другую комнату. Вы, должно быть, знаете такие дома: крохотные комнатенки с низким потолком, шкафы у стен обклеены обоями, с двух сторон комнаты – по небольшому черному камину с изогнутыми решетками. Но в этой комнате По при свечах писал свои рассказы, Виргиния[12] играла на арфе, а миссис Клемм чистила картошку.
Сэр Уильям Биттон, очевидно, заметил, что ему удалось произвести впечатление на своих слушателей, и, судя по нарочитым паузам в его речи, он наслаждался этим рассказом. Ученый, делец, авантюрист – калейдоскоп ролей сменялся в нем, точно в театральном представлении.
– Они ремонтировали шкафы. Шкафы, заметьте! – Старик подался вперед. – И вновь мне повезло, рабочие решили разобрать шкафы полностью, вместо того чтобы сделать новую обивку и наклеить обои. В комнате клубились пыль и известка. Двое рабочих только что разобрали одну из полок шкафа, и тут я увидел… Джентльмены, в этот миг меня бросило в дрожь. Я похолодел. Она лежала в углу полки, между двух досок. Тонкие листы бумаги, пожелтевшие от сырости, сложенные вдвое в длину. Словно откровение! Еще когда я открыл калитку, ведущую во двор, и увидел рабочих, ремонтирующих дом, я подумал: «А вдруг я найду там…» Что ж, сознаюсь вам, я сломя голову бросился к шкафу. «Что за черт?!» – ругнулся один из рабочих, чуть не уронив полку. Одного взгляда на те листы бумаги было достаточно, я узнал почерк По. Вам, полагаю, известно, что По подчеркивал названия своих рассказов характерной изогнутой линией, к тому же его подпись ни с чем не спутаешь. Но мне нужно было действовать очень осторожно. Я не знал, кому принадлежит этот дом. Вдруг владельцу известна истинная ценность этой рукописи? Нельзя было предложить рабочим слишком крупную сумму за то, чтобы они позволили мне оставить себе эти записи, ведь так я мог бы вызвать у них подозрения или они догадались бы, что стоит просить больше… – Сэр Уильям натянуто улыбнулся. – Я объяснил им, что эти записи представляют сентиментальную ценность для человека, который жил здесь раньше. И я сказал: «Послушайте, я дам вам десять долларов за эти бумаги». Но даже это не вызвало у них доверия. Полагаю, они решили, что я нашел какое-то сокровище, или хотя бы карту сокровищ, или что-то в этом роде. Призраку По это понравилось бы. – И вновь он хихикнул. – Но они просмотрели бумаги и подумали, что это всего лишь «какие-то писульки, глупости, да и только,
Виргиния Клемм – жена Э. А. По. (
