style="font-size:15px;"> Крис, пошатываясь, убрался прочь – с таким видом, будто увидел рай.
– Ты, как всегда, предпочитаешь окружать себя рабами, – заметил я, оглядывая добровольцев, которые деловито суетились с бумагой, чайными пакетиками и телефонами.
– Они рады содействовать моему успеху, – ответила Пандора. – Поскольку знают, что сегодня я одержу победу.
– В прошлый раз ты поносила Лейбористскую партию, утверждая, что она предала социализм.
– Пора взрослеть! – отрезала она. – Ты хочешь, чтобы эти чертовы тори остались или вылетели?
– Вылетели, разумеется, – ответил я.
– Тогда заткни пасть, – посоветовала Пандора. – Я живу в реальном мире.
Я оглядел штаб-квартиру. Да, это был реальный мир. Иван Брейтуэйт прикалывал маме красную розетку на жилет. Его волосатая рука скользнула по маминой груди, и он извинился. Мама растянула напомаженные губы в улыбке и склонила голову набок – в позе покорности, недавно я видел такую позу в документальном фильме про животных (горилл). Кроме того, я видел такую позу и в мамином исполнении, – как правило, это был знак, что грядут крупные неприятности.
К нам подскочила Мейвис:
– Пандора, последние опросы на выходе с участков ужас как расчудесны.
Она протянула Пандоре лист бумаги, на который та мельком глянула и, смяв, швырнула в мусорную корзину.
– Сгоняю-ка я домой, – сказала Пандора, положила мне на плечо руку с длинными красными ногтями и добавила: – Чудненько, что повидались, прелесть моя.
– Не смей называть меня «прелесть», Пандора, – отрезал я. – Мы знакомы с тринадцати с половиной лет. Я терзался в твоей кладовке, когда ты жила втроем с мужем-гомосексуалистом и культуристом-дислектиком. Мне известны все твои тайны.
– Ах, прости, – сказала Пандора. – Из-за предвыборной кампании я превратилась в настоящее чудовище. Меня захватили амбиции, – грустно добавила она, словно амбиции – это смертельная болезнь. Замурлыкал мобильный телефон. Она нажала кнопку. – Манди! – выкрикнула Пандора и повернулась ко мне спиной.
Я оттащил маму от Ивана Брейтуэйта и его дурацких, словно вылепленных из пластилина, бакенбард, и мы поехали к нашей первой клиентке – старухе по имени Ида Пикок, чье жилище насквозь провоняло дохлыми кошками. Ида Пикок ковыляла, опираясь на палочку. Она поведала мне, что Тони Блэр подарит ей две новые шейки бедра. Второй клиенткой была Мейбел Д'Арси, чей прапрадед служил офицером на «Титанике» и выжил.
Мейбел Д'Арси похвалялась своим происхождением, пока Ида Пикок не сказала:
– Офицер, как истинный джентльмен, обязан был пойти ко дну вместе с кораблем.
Больше они друг с другом не разговаривали.
Последним нашим пенсионером оказался старичок по имени Гарри Уортингтон. Он известил нас, что уже неделю не выходил из дома. А мама посочувствовала, что бедняжка так одинок. Мистер Уортингтон надменно ответствовал, что он вовсе
