израсходовали всю данную им энергию, не попадают на звезду? Они, выходит, исчезают сразу?
– Ну, не исчезают, конечно, а просто, как бы растворяются в живом пространстве, обретают покой и вечное забвение. И это счастье, уж поверь мне, по крайней мере по сравнению с тем, что испытывают души умерших, которые попали на Арон.
– Но, почему же тогда не все люди расходуют свою энергию при жизни, и что это за энергия такая, кстати?
– Простая энергия ваших желаний и чувств. Чувства любви, например, или чувства долга. То есть именно того, что заставляет вас двигаться и что-либо делать. Страх, ненависть, привязанности, увлечения – все это и есть та самая энергия, которую людям так хочется потратить при жизни. А мешают им обычно другие люди. То есть общество. Или, бывает, обстоятельства всякие. Хотя, конечно, если у тебя желания добрые и благоприятные для окружающих, то тебе и намного проще. Оттого почти все хорошие люди обретают забвение после смерти. Плохим же все дается намного сложнее. Но ведь они не виноваты, что они плохие. И тем не менее, почти все их желания остаются при жизни не исполненными и они попадают на Арон.
– А если плохой человек, например, все же сможет реализовать свои желания при жизни. Ему что, тоже будет даровано забвение? Как-то это неправильно, по-моему.
– Ой, «кротик», – Люн усмехнулась, – не путай все. Если какой-нибудь вор или насильник сможет реализовать себя при жизни, – он, конечно, обретет покой. Но скорее всего люди ему не позволят. И он попадет в тюрьму. А там уж какая реализация? Так он и будет там сидеть, мучаясь от несбывшихся желаний и надежд. А потом на Арон попадет. Хотя я, например, – тут Люн грустно вздохнула, – считаю все это очень несправедливым. Ведь злодеи не виноваты, что они злодеи. И кроме того, – что есть добро, а что зло определяет само общество. А оттого зла в мире никак не меньше добра. Общество просто делит все на хорошее и плохое. Это почти как инерционная система. Если ты движешься вместе с ней, то ты сразу хороший, если же против – плохой. И все же, даже у злодеев есть шанс. А правильно это или нет, не нам с тобой судить.
– Спасибо Люн, – Антон даже встал из-за стола, чувствуя, что разговор, по всей видимости, заканчивается. – Ты очень хорошо все объяснила и многое мне теперь стало понятней в нашей земной жизни. Не могу я вот только одного понять. Что же я-то тогда такое. И почему я теперь, – он глянул на девочку, – вот даже хотя бы просто разговариваю с тобой?
– Признаться, я и сама этого не понимаю, – Люн задумчиво посмотрела на Антона. – Но, надеюсь, мы и этот вопрос с тобой разрешим. Ведь не один же ты такой во Вселенной. Где-нибудь наверняка что-то похожее уже случалось. Быть может на других звездах или в других планетарных системах.
– А что, есть и другие такие звезды? – Антон почему-то очень удивился подобной возможности, хотя она и явно вытекала из того, о чем говорила девочка.
– Конечно
