на все ужасы минувшей ночи, каким-то чудом уснуть. Хотя, наверное, все это и нельзя было назвать вполне нормальным сном. Если только вообще не нервным обмороком, который как раз сном без сновидений и завершился. Об этом говорила хотя бы сама та поза в которой он спал, – полусидя. Видимо, тогда еще, посреди ночи, он как сидел на своей истоптанной и измятой постели, так даже не разогнувшись, и завалился головой на подушку. Сама же подушка теперь была немного влажной, причем, явно не от пота. Антон, похоже, плакал этой ночью и прямо во сне, хотя, конечно, и не помнил сейчас этого. Измотанные запредельным напряжением нервы все-таки давали о себе знать.
Но теперь все было по-другому. Озаренная ярким светом просторная комната, посвежевшая голова и даже какое-то игривое настроение. Все это было так непохоже на то, что происходило вчера. Антон бодро встал и потянулся. Он еще какое-то время осматривался по сторонам, словно не до конца веря в реальность происходящего, а так же в то, что все ужасы минувшей ночи остались в прошлом. И тут он вдруг опять почувствовал. И снова почти инстинктивно, что на него кто-то смотрел. Однако на этот раз Антон не испугался. Видимо и у страха тоже есть какой-то свой непреодолимый предел, когда человек уже просто не может боятся больше. Так и он, уверенно и очень спокойно посмотрел сначала в тот злополучный угол комнаты, потом в другой угол, за шкафом, потом в дверной проем, а затем и в окно. И точно, – чуть повыше подоконника, затененные косым выступом от угла дома, на него смотрели два зеленоватых прищуренных глаза. Однако эти глаза были совсем не такие, что ночью. Это были глаза веселые, озорные и радостные. Антон буквально подскочил к окну:
– Люн, – едва не закричал он, – когда с высоты своего роста разглядел всю девочку целиком. Она, похоже, пряталась там у стены, решив немного подшутить над ним.
Девочка же, увидав что ее наконец заметили и более того очень ей рады, так же выпрямилась и чуть согнув в локте правую руку приветливо помахала ей. Антон тут же быстро прошел через коридор на кухню, а за ней уже на терраску, где и открыл дверь. Но девочки на пороге не оказалось. Он вышел босиком прямо во двор на мощеную камнем дорожку, что шла по его участку вокруг дома. Но и у окна девочки тоже не было. «Вот уж еще, – как-то внутренне заулыбался Антон, – она тут со мной теперь в прятки играть будет». После чего все таким же быстрым шагом вернулся назад к себе в комнату.
То, что он там увидел, его несколько озадачило. Нет, он был даже очень удивлен, если не сказать, – шокирован. Люн уже сидела в его комнате за столом и разглядывала стекла, которые он подобрал вчера вечером в поле.
– Слушай, кротик, – начала она безо всяких предисловий, – подари мне такой камень, – она указала пальцем на кучу стекол на столе. – Уж больно они у тебя красивые.
– Это простые стекла, Люн, – возразил ей Антон с легкой укоризной, – и они не стоят ничего. Но если хочешь, бери.
