устроил берлогу, сожрал какого-нибудь пастуха… и его стадо. В общем, ты мне напоминаешь этого седого медведя, урид. Взгляд такой же. Взгляд, который говорит: «Цепи меня не удержат». Поэтому мне так интересно увидеть, что же будет дальше.
– Я не стану прятаться в холмах, Торвальд Ном.
– Не сомневаюсь. Знаешь, как они тебя собираются грузить на корабль заключённых? Осколок мне рассказал. Снимут колёса с этой повозки. Вот так. Поедешь на этих треклятых досках аж до Семи Городов.
Колёса фургона соскользнули в глубокие, каменистые колеи: тряска вызвала новые волны боли в голове Карсы.
– Ты ещё здесь? – спросил через некоторое время Торвальд.
Карса молчал.
– Ну и ладно, – вздохнул даруджиец.
Веди меня, предводитель.
Веди меня.
Мир оказался не таким, как он ожидал. Нижеземцы были слабы и сильны одновременно – у Карсы это никак в голове не укладывалось. Он видел хижины, построенные одна на другой, видел лодки размером с целый теблорский дом.
Они ожидали увидеть ферму, а нашли целый город. Думали, что будут гнаться за трусами, а столкнулись с решительными и опасными противниками.
А суниды стали рабами. Самое ужасное открытие из всех. Теблоры, чей дух был сломлен. Такого Карса прежде даже представить себе не мог.
Я разобью цепи сунидов. В том клянусь перед Семью Ликами. Я дам сунидам рабов-нижеземцев… нет. Поступить так – значит совершить такое же зло, как то, что нижеземцы причинили сунидам, да и своим сородичам тоже. Нет, собрать души мечом – куда чище, куда достойней.
Карса задумался о малазанцах. Было ясно, что это племя основательно отличается от натиев. Завоеватели из далёких земель. Поборники строгих законов. Их пленники – не рабы, но заключённые, хотя различие, похоже, – лишь в названии. Заключённых ведь тоже заставят работать.
Но ни малейшего желания работать Карса не испытывал. Оттого выходило, что это – наказание, призванное ослабить дух воина, а со временем – сломить его. Такая же доля, что постигла сунидов.
Но этого не произойдёт, ибо я – урид, а не сунид. Когда они поймут, что не могут меня контролировать, им придётся меня убить. И вот истина передо мной. Если заставлю их понять это раньше, никогда не поднимусь с этих досок.
Торвальд Ном говорил о терпении – кодексе заключённого. Прости меня, Уругал, ибо ныне я должен принять этот кодекс. Должен сделать вид, что сдался.
Едва теблор успел подумать об этом, как понял, что ничего не получится. Малазанцы слишком умны. Глупо было бы слепо поверить в такую внезапную, необъяснимую покорность. Нет, придётся сотворить иллюзию иного рода.
Дэлум Торд. Ты станешь мне проводником. Твоя утрата – мой дар. Ты прошёл по этому пути прежде меня и показал дорогу. Я очнусь вновь, однако не сломленный духом, а утративший разум.
Ведь сержант-малазанец и вправду сильно
