соображения и сопоставить их. Гибель этой молодой женщины смущает меня.
– Я думал не об этом.
– О чем же?
– О том странном чувстве, которое я испытываю всякий раз, когда слышу разговоры о том, кем я, возможно, был.
– Возможно?
– Тлейлаксу хитры…
– Не настолько. Ты был Дунканом Айдахо.
– Весьма вероятно. Это лежит на поверхности.
– Итак, ты становишься эмоциональным?
– В известной степени. Я чувствую нетерпение. Я волнуюсь. Меня просто трясет, и я едва сдерживаюсь. В голове моей… вспыхивают какие-то картинки.
– И что же?
– Они слишком быстро гаснут. Просто какие-то вспышки… Похожие на память.
– А для тебя они представляют интерес?
– Конечно же. Любопытство подталкивает, но я словно иду против ветра. Я думаю: что, если я не тот, за которого меня принимали? И мне не нравится эта мысль.
– И это все, о чем ты думаешь?
– Вы это лучше знаете, Алия.
Как смеет он обращаться ко мне по имени? Обдумывая его слова, она чувствовала, как вскипает и отступает гнев, – на бьющую из обертонов его голоса возмутительную мужскую самоуверенность. На щеке ее дернулся мускул. Она стиснула зубы.
– Там внизу не Эль-Кудс? – спросил он, коротко качнув крылом и мгновенно вспугнув всю стаю эскорта.
Она поглядела вниз на тени, скользящие по взгорью возле перевала Харг, на скалу и укрывавшую череп ее отца пирамиду на ней… Эль-Кудс – святое место.
– Это святое место, – отвечала она.
– Надо будет когда-нибудь посетить его, – промолвил он, – возле останков твоего отца меня могут посетить воспоминания.
Вдруг она впервые поняла, как сильна в нем потребность узнать, кем он был. Это желание было для гхолы главным. Она поглядела назад, на скалы. Утес обрывался прямо в море песка… коричневым обрывом скала, словно корабль, разрезала дюны.
– Вернись назад, – приказала она.
– А эскорт…
– Развернись и проскользни под ними. Они последуют за нами.
Он повиновался.
– Ты и в самом деле верно служишь моему брату? – спросила она, когда топтер лег на новый курс, а эскорт пристроился следом.
– Я служу Атрейдесам, – отвечал он формальным тоном.
Рука его поднялась, упала, почти в точности повторяя принятое на Каладане приветствие. Лицо его стало скорбным. Он глядел вниз, на гробницу, высящуюся среди скал.
– Что с тобой? – спросила она.
Губы его шевельнулись. Ломким, напряженным голосом он произнес:
– Он был… он был, – и слеза скользнула вниз по щеке.
Фрименское благоговение заставило Алию примолкнуть. Он отдает воду мертвым! Она с сочувствием тронула его щеку пальцем, ощутив отданную влагу.
– Дункан, – прошептала она.
Руки его словно прилипли к рукояткам управления, взгляд не отрывался от пирамиды.
Она
