мало на нее подействовали.
– Торстейн, ты при ней будешь находиться неотлучно, и, если она опять соберется улизнуть, убей!
– Это мы разом! – осклабился тот.
Ничего особенного в том, что на этот раз произошло с ведьмой, Афарей не усмотрел: за колдуньей и раньше следили, и кузнец однажды обещал ей предсмертные муки и самую ужасную кончину… Насторожило грека другое: после того, как Олаф заручился поддержкой верховного жреца и уличного старосты, услуги Листавы больше могут не понадобиться, потому как они вообще не приносят никаких плодов.
«Теперь же норманны точно избавятся от колдуньи, а без ее показаний нам не поверят, если я и мой сын захотим выдать Рюрику Олафа и его дружков… Следовательно, сделать сие нужно, пока жива Листана…» – решил Афарей.
На спальном ложе он поведал об этом Кастору. Тот согласился с отцом и с наступлением утра незаметно ушел из кузницы и бросился искать Кевкамена. На него теперь была надежда.
«Как соотечественник, как брат по Христовой вере, он поймет, а потом или сам расскажет обо всем князю, или сочтет нужным представить меня Рюрику…» – раздумывал Кастор, шагая к Волхову.
Вот только перейти мост через реку, миновать Гостиные дворы, а там уж рядом и княжий терем. И, о счастье! Возле крепостных ворот он увидел Кевкамена. Кинулся ему навстречу, расставив для объятий руки, но тут же упал плашмя на деревянный настил лицом вниз.
Кевкамен подбежал к своему земляку, обнаружил торчащую из его спины стрелу, осторожно повернул Кастора на бок. Тот открыл глаза и перед тем, как сомкнуть их навеки, успел поведать обо всем, что хотел…
Кевкамен бросился к Рюрику. Князь выслушал грека и немедля выслал дружинников на Кузнечную улицу. В кузне нашли убитых Афарея и колдунью. А норманны сбежали… Затем дружинники князя отыскали Сереженя и Скрыня и заключили их под стражу.
А Олаф-кузнец е друзьями, улепетывая в Старую Ладогу, радовался своему предвидению: он почему-то не доверял грекам, вот рабам-пиктам – да: может, они были близки ему по духу, хотя и язычники… А те иной веры, с глазами, в которых полыхал огонь и, скорее всего, это был огонь ненависти. Олафу повезло: он подслушал, о чем шептались перед сном Афарей и Кастор, – и рано утром он тоже незаметно выскользнул следом за молодым греком, захватив лук и стрелы. И когда, миновав мост, Кастор направился к княжьему терему, то у кузнеца больше не осталось никаких сомнений в том, что грек ринулся доносить. Спрятавшись за дом, Олаф выпустил в спину Кастор стрелу.
«Как ответить мне Водиму?.. Узнал ли Рюрик, что конунг послал нас отравить его?.. Ведьма и Афарей мертвы… Успел ли что-нибудь сообщить смертельно раненный Кастор?.. – такие вопросы волновали Олафа перед встречей с грозным «морским королем. – Скажу, что будет лучше, если предположит худшее и, исходя из этого, выработать свои дальнейшие действия… Даже если Рюрику все стало известно, то сейчас он не пойдет с дружиной на своего брата ведь Водим – родетвенник норвежского короля, дочь которого просит в жены новгородский князь. Уже отправлено
