вендетта, кровь за кровь. Как я слышал, Тио убивал сам. Он показал всему миру, что случится с теми, кто повредит ему или его семье.
Морган указал на дым, поднимающийся за церковью:
– А сын Тио только что умер рядом с нашим аэродромом. Так что подумай о моих словах, когда будешь говорить с белобрысым парнем. Если понадоблюсь – я на служебной линии.
Ничего не прибавив, Морган открыл дверь и вышел.
15
Соломон остановился за дверью церкви, позволяя глазам, привыкшим к ослепительному солнцу, приспособиться к сумраку. Из огромных витражных окон в темноту зала лился мягкий свет, плескал цветом на то, что поначалу казалось сборищем древнего мусора. Слева от двери, за скульптурой лошади и манекеном в одежде девятнадцатого века, громоздился полноразмерный фургон. Напротив, в правом углу, красовался настоящий действующий промывочный лоток для добычи золота. По нему струйкой бежала вода. Звук походил на тот, когда протекает крыша. Вокруг под надписью: «Инструменты искателей сокровищ» – стояло несколько промывочных сит. Были там кайла, фальшивые динамитные шашки, мельницы для руды, тускло освещенные экспозиционные шкафы, где под стеклом лежали образцы медной руды, золотых чешуек, серебряных жил в кварце и даже снабженные этикетками личные вещи: очки для чтения, ручки, перчатки. На отдельном столе располагалась масштабная модель, демонстрировавшая, как выглядел город Искупление век с лишним назад. А прямо в центре этой странной диорамы находился обращенный к двери пюпитр, так что любой входящий поневоле бросал взгляд на раскрытую потрепанную Библию.
Чувствуя ступнями холод каменных плит, Соломон направился к ней. Из переплета торчали остатки потерянной страницы. Грубый неровный край – словно страницу выдрали одним рывком. Вырванная страница была из Книги Исхода, главы двадцатая и двадцать первая, рассказывавшие о том, как Моисей принес с горы десять заповедей на каменных скрижалях.
– Церковь утерянных заповедей, – пробормотал Соломон и двинулся дальше, к центру церкви, вдыхая местные ароматы: пыль, лак, свечной воск, медь, плесень.
Заповеди были повсюду: врезаны в каменные завитки, в деревянные спинки скамеек, выложены на полу медными буквами и даже витражными стеклами – словно бы потерявший страницу Библии изо всех сил старался возместить урон книге, построив огромную церковь. Впереди высился алтарь с большим медным крестом на каменной плите. Подойдя ближе, Соломон всмотрелся, отыскивая в изгибающихся линиях и торчащих поперечинах – таких же, как и у его нательного креста, – нечто, способное пробудить память. Но был ли он здесь раньше, стоял ли у этого креста, вспомнить Соломон так и не смог, и вместо надежды в душу хлынуло отчаяние.
У алтаря церковь казалась мрачнее. Приблизившись, Соломон понял отчего. Каменную кладку, в других частях церкви белую, здесь покрывали темные фрески, изображавшие ночь в пустыне, заполненной кошмарными существами: сгорбленными мужчинами, ссохшимися до скелета женщинами, детьми с черными пустыми глазницами,
