безупречного лица. Когда я наконец повернулась, мое лицо было настороженным, а его – непроницаемым. Он молчал.
– Ну, что? Мы снова разговариваем? – не выдержав, спросила я, и этот вопрос прозвучал почти капризно.
Его губы дрогнули, он подавил усмешку.
– Вообще-то нет, – признался он.
Я закрыла глаза, пытаясь скрыть разочарование. Он ждал.
– Тогда что тебе нужно, Эдвард? – не открывая глаз, спросила я: оказалось, что с закрытыми глазами разговаривать проще.
– Извини, – голос звучал искренне. – Понимаю, я веду себя грубо. Но так будет лучше.
Я открыла глаза. Его лицо было совершенно серьезным.
– Не понимаю, о чем ты, – настороженно проговорила я.
– Нам лучше держаться друг от друга подальше, – объяснил он. – Просто поверь мне.
Я прищурилась: это мы уже проходили.
– Какая жалость, что ты додумался до этого так поздно, – прошипела я сквозь зубы. – А то не пришлось бы сожалеть.
– Сожалеть? – Это слово и мой тон стали для него неожиданностью. – Сожалеть о чем?
– Что не дал этому дурацкому фургону размазать меня по стоянке.
Он изумился и уставился на меня, словно не веря своим глазам.
– Думаешь, я сожалею о том, что спас тебе жизнь?!
– Я не думаю, я знаю, – выпалила я.
– Ничего ты не знаешь, – в сердцах бросил он.
Я резко отвернулась, сцепив зубы, чтобы не швырнуть ему в лицо целый поток нелепых обвинений, потом собрала учебники, встала и направилась к двери. Эффектно покинуть класс мне не удалось: зацепившись мыском ботинка за дверной косяк, я выронила книги, постояла, раздумывая, не оставить ли их здесь, потом вздохнула и уже наклонилась, намереваясь поднять их… как вдруг увидела, что Эдвард уже успел собрать их и с каменным лицом протягивает мне.
– Спасибо, – ледяным тоном произнесла я.
Он прищурился.
– Пожалуйста.
Я порывисто выпрямилась, отвернулась и проследовала в спортзал.
На физкультуре мне здорово досталось.
Играли в баскетбол. Товарищи по команде, к счастью, мне не пасовали, но я постоянно падала. И порой не одна. Сегодня я чувствовала себя особенно неуклюжей, потому что думала только об Эдварде.
Конец урока, как обычно, принес облегчение. Я почти бегом бросилась к пикапу – слишком много было вокруг людей, разговоров с которыми мне хотелось избежать. В аварии пикап почти не пострадал. Габаритные огни пришлось заменить, а если бы мне вздумалось замазать царапины, я справилась бы и сама. А родителям Тайлера пришлось продать их фургон на запчасти.
Меня чуть не хватил удар, когда я свернула за угол и увидела рослую темную фигуру, прислонившуюся к пикапу. Потом присмотрелась и узнала Эрика. И направилась к машине.
– Привет, Эрик.
– Привет, Белла.
– Что-нибудь
