синим небом, изредка перекидываясь словами. Дул легкий ветерок, мерно покачивая темно-зеленые верхушки древних сосен. Потоки свежего, чистого воздуха приятно охлаждали разгоряченные тела троицы.
Взгляд Берта поймал очертания Гроя. Тот мерно вышагивал вдоль частокола, временами останавливался и смотрел вдаль, прикрывая рукой лицо от солнца.
«Видимо, представляет себя на высоких стенах Скаймонда, ожидает врага с оружием в руках», – усмехнулся про себя парень.
Омунд рукавом вытер пот со лба, вздохнул и задумчиво сказал:
– Странно, ветер есть, а небо все равно без облаков.
– Хм… И вправду что, – поддержал зачатки беседы Берт.
Омунд не заметил легкого сарказма, прозвучавшего в его голосе.
– Просто радуйся хорошей погоде, – сказал Вьёрд. – Все во власти предков. Мы лишь можем размышлять над тем, что несет в себе этот знак.
– А это знак? – спросил Омунд.
– Несомненно. В наших краях считается, что чистое небо – вестник перемен.
Берт знал об этом поверье и не удивился словам учителя. За исключением востока Севера, где высились могучие горные хребты, небо над большей частью Эргунсвальда всегда было затянуто молочно-серой дымкой. Такие дни, как сегодня, были огромной редкостью.
– Значит, должно произойти что-то хорошее? – продолжил сын кузнеца. – Быть может, дикие племена отступят, а Север окрепнет и вернет себе былое величие?
Берт украдкой посмотрел на мастера и подумал про себя: «А я наконец-то со спокойной душой отправлюсь в Скаймонд».
– Не всегда. Я нечасто видел синее небо над Севером. Но в большинстве случаев это всегда означало одно – войну, – Вьёрд что-то вспомнил и нахмурил брови.
Повисла небольшая пауза. Было отчетливо слышно, как скрипят верхушки деревьев.
– А что было в последний раз? – нарушил молчание Омунд.
– В последний раз Скаймонд заключил мир с проклятой Империей, – резко и с неожиданной злостью сказал Берт.
– Но разве это плохо? – не понял Омунд.
– А ты никогда не интересовался, почему, практически закрепившись на другом берегу Студеного, вождь Брудвар отозвал войска?
– Нет, – покачал головой сын кузнеца.
– Дикие племена, – сурово вставил его отец. – В тот год они появились из неоткуда и выжгли весь Север. С тех пор мы не воюем. Мы залечиваем раны и сидим в этих стенах, как затравленный медведь в берлоге, – в голосе мастера слышалась горечь.
– В тот год так же ярко светило солнце, – вспомнил Берт. Он не мог не помнить. Именно во времена первых набегов парень и потерял отца.
Одинокой черной точкой голубое небо пересек ворон и скрылся в чаще. Мысли Вьёрда и Берта погрузились в прошлое. Парень ощутил тоску и уныние, которые в последнее время все чаще и чаще гостили в его душе. И дело было вовсе не в смерти отца (с ней он смирился давно), а в мыслях о том,
