рассеялся; каждый спешил укрепиться под сеньюПищей вечерней и сладостным сном…
Омовением и умащением тела этим утром командовал злой от похмелья и недосыпа Николаич. Потому, наверное, на крепостной стене он (вместе с Кассандрой) оказался первым. И первым же насладился деревянным памятником. А потом – когда уже позади точеной фигурки пророчицы, сегодня одетой очень скромно, собралась приличная толпа, и рядом остановился Приам – корабли греков вдруг дрогнули, и без всяких парусов тронулись от берега.
– «Все на суда собралися», – Виктор Николаевич в который раз процитировал Гомера (так, как он помнил эти строки); а потом спросил – у отца Кассандры, – остров Тенедос – где это?
– Недалеко, – ответил Приам, – но… даже если твое пророчество исполнится, и корабли скроются именно за ним, греки никак не успеют вернуться до тех пор, пока конь окажется перед храмом Зевса, а главные ворота Трои не закроются опять!
– Не надо, – хотел прошептать Николаич.
– Я хочу туда; я хочу потрогать его, – буквально заплясала на краю рукотворной пропасти Кассандра.
– Потрогаешь, – милостиво кивнул Приам, – после того, как воины проверят там все.
Воины – внушительный отряд – вышел из широко открытых ворот, когда корабли даже не исчезли еще из видимости. Они, кстати, так и не оделись белыми парусами, и это породило внутри Николаича смутную тревогу. Впрочем, Кассандра тут же завладела его вниманием, как только услышала стук первого топора о дерево. Стук был звонким, указывающим на то, что внутри громадина коня была полой. Совсем скоро в нутро деревянного животного скользнул троянский воин; за ним – для подстраховки – еще трое. Скоро они все четверо стояли снаружи, и махали руками. До царственных особ донеслось громкое: «Нет! Нет здесь никаких греков!».
– Конечно, нет, – с какой-то мрачной радостью проворчал Кошкин, показывая рукой Кассандры сначала вдаль, к морю, а потом к подножию башни, на которой собралась вся знать осажденного города, – они там… и тут!
…и никто в Илионе
Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских
Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной
Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала…
Греческие корабли, очевидно, повинуясь какому-то сигналу, вдруг резко ускорились, но не в сторону невидного отсюда острова, а к берегу, вырастая теперь на глазах. И отсутствие парусов сыграло здесь не последнюю роль. В это же время по обе стороны ворот вырастали другие греки. С огромных плетеных щитов стекали целые водопады песка, под которым хитрые эллины прятались и от отряда, который промаршировал мимо них, и от взглядов толпы троянцев на городских стенах.
Приам, или кто другой, не успел произнести даже первого слова команды, а греки
