совсем, слова не проронит. А вот чем-то всё же не угодил.
Задумался я над словами Алая. И ведь не то удивительным было, что господин слуг меняет – такое во всяком богатом доме сплошь и рядом. Но две вещи мне чудными показались. Первая – это насчёт телеги. Ну, не угодил тебе слуга, так отлупи его, другим в назидание, да и вышвырни за ворота, и пусть бредёт куда хочет. Нет – телега какая-то, быки какие-то… Второе диво – это насчёт старших. Почему, как слуге восемнадцать стукнет, так выпроваживает его господин, и даже не выпроваживает, а судьбу ему устраивает – денег даёт, письма рекомендательные? От первого дива веяло жутью какой-то необычной, а от второго – необычной милостью.
Но обо всём этом надлежало потом как следует размыслить, когда пообвыкнусь тут, пооботрусь. Нам спешить некуда, наши жернова, как сами знаете, мелют медленно. Медленно – да верно.
– А что о работе скажешь? – задал я самый главный вопрос. – Тяжело ль приходится?
И вновь на минутку задумался Алай.
– Да как тебе сказать… Тут, конечно, не рудник и даже не мельница, спину не сорвёшь, но и без дела не сидят. Особенно летом да осенью, у господина аптекарский огород ведь большой, всякие целебные травы, и надо их правильно вырастить, правильно собрать, правильно высушить, а потом из них правильно снадобья изготовить. Силы особой тут не надо, а вот внимание да старание… это да.
Тут-то на меня просветление и снизошло. Появилась у меня догадка, почему взрослых слуг у господина нет. Ежели работа ни силы особой, ни ума не требует, то куда разумнее отроков нанять. Платить им не как взрослым, само собой, а то и вовсе не платить, а только кормить да одевать – а работа будет сделана не хуже. Что же до старания… так воспитывается старание. Уж мне ли не знать! И потому задал я следующий по главности вопрос.
– Дерут часто?
– Это нет, – ухмыльнулся Алай. – Только если кто очень уж постарается. Господин битья не жалует. Меня тут за полтора года ни разу не секли. Тут у нас не розги боятся, Гилар. У нас телеги боятся…
– Ага! – кивнул я с пониманием. Что ж, буду и я бояться телеги. Мне телега совершенно не нужна.
И тогда я задал третий главный вопрос. Хотя, может, и первый.
– А платят-то как?
Алай чуток замялся.
– Ну… не сказать чтобы очень много… Первые полгода вообще не платят, только за харчи работаешь. А потом господин начинает платить, по первому году всего ничего, десять медных грошей в месяц, а со второго года больше, и чем дольше служишь, тем больше получаешь. Тангиль вот серебряный огрим в месяц имеет. Да и тех денег мы не видим, их господин на руки не выдаёт, а только запись ведёт, кому сколько должен. Как уходит слуга, так всё сразу и получает. Даже тем, кого на телеге увозят, и то мешочек полагается.
Да, прямо сказать – ниже среднего. Хотя это для взрослого слуги – ниже, а для моих сверстников и так неплохо. Я даже успокоился слегка. Слишком большая плата меня бы насторожила, а вот когда
