бедрам. – Насчет виз не беспокойся. Да ты вообще ни о чем не беспокойся!
– Погоди, до лета ведь еще куча времени! – говорю я, пораженная таким поворотом событий.
– Принцесса моя любимая, в Ливии уже лето. – Ахмед смеется и заключает меня в объятия.
Я чувствую себя так, будто из меня вышел весь воздух. Все, я дала согласие, вопрос решен, и назад дороги нет.
– Знаешь что, красавица моя? – говорит он своим приятным сексуальным голосом. – Давай-ка обновим твой гардероб. Ведь ты, в конце концов, – он делает паузу и выразительно смотрит на меня, – собираешься в да-а-альнюю дорогу. Купим тебе все новое, что только захочешь! Начиная с трусиков и заканчивая шляпками.
– Ты шутишь?
– Конечно же нет!
– Ну что ж, неплохое предложение.
…И все же, несмотря на перспективу больших перемен и множества покупок, в моем сердце тлеет искорка тревоги. Боюсь, нескоро это чувство оставит меня. Боюсь, оно еще сильнее схватит меня за горло в момент нашего приземления в Ливии. И в минуту приветствия. И в первую ночь. И во вторую. И… мне уже хочется домой, хоть я еще никуда и не отправилась.
Самолет, которым мы летим, – большой, комфортабельный, не гудит и не подбрасывает. Он благополучно поднялся в небо, и я надеюсь, что приземление будет таким же беспроблемным. Стюардессы, трудолюбивые пчелки, всячески обхаживают пассажиров, и неудивительно – это ведь бизнес-класс. Должна признать, Ахмед знает, что делает.
– В последний раз я задаю тебе этот глупый вопрос, – говорю я с дурацкой нервной улыбкой. – Ты и вправду думаешь, что все идет по плану?
– Принцесса моя, максимум через полчасика мы уже будем на земле. Самолеты ведь практически не опаздывают. Вот, мы уже начинаем готовиться к посадке. – Ахмед наклоняется к маленькому круглому окошку и успокаивающе поглаживает мою руку. – А потом мы сядем в машину и помчим домой, – мечтательно произносит он.
– А почему мы не летим непосредственно в Триполи? – наивно спрашиваю я. – Ведь так было бы удобнее.
– На нас наложили эмбарго – ты что, не слышала? Ничего не знаешь? – слегка пренебрежительно отвечает он.
– Но я думала, что санкции касаются только торговли и политических отношений, а не полетов.
– Нет, они наложили лапу на все, что только можно. Травят всю нацию – поносят, клевещут, бездоказательно обвиняют, – гневно говорит Ахмед, и глаза его злобно сверкают.
– То есть как это? Локерби[5] – это вымышленная история? И берлинская дискотека[6] тоже? Это все политические интриги? – спрашиваю я. Мне трудно в это поверить, поскольку я читала обо всех этих происшествиях в серьезных источниках.
– Ух ты, умница выискалась! – Ахмед уже не скрывает злости. – Ну ничего, ливийский народ все равно выживет, – заявляет он, и я впервые убеждаюсь, как сильны в нем патриотические чувства.
Отворачиваюсь к окну,
21 декабря 1988 г. над шотландским городом Локерби был взорван самолет «Боинг-747-121» авиакомпании «PanAm». От взрыва погибло 270 людей, включая пассажиров, членов экипажа и горожан на месте падения самолета. В преступлении были обвинены представители ливийских спецслужб.
Взрыв на берлинской дискотеке «Ла Белль» произошел в субботу 5 апреля 1986 года. Вследствие взрыва трое человек погибли и около 300 пострадали. Соединенные Штаты Америки обвинили в организации теракта правительство Ливии.
