преувеличиваете, – смеется Госька, быстро хватает бокал и опорожняет его до дна.
– Ну а меня насчет Томека даже не спрашивайте. Он сам меня бросил, и я до сегодняшнего дня не могу прийти в себя. – Уля, увы, кажется безгрешной, но тем не менее продолжает бессовестно кокетничать с моим мужем. Она пожирает его глазами и без конца вертится в кресле, желая со всех сторон продемонстрировать свои ноги в мини-юбке. – Мне даже пришлось сделать аборт, – добавляет она и этим признанием шокирует нас всех.
– То есть как это «пришлось»? – изумленно спрашиваю я.
– А зачем же я долгие годы училась, зубрила по ночам предметы? И добилась все-таки своего – поступила в вуз, причем в университет, а не в какую-то там частную академию! Неужели я шла на все эти жертвы зря? Неужели должна была перечеркнуть все это и посвятить себя материнству? Ты шутишь! – искренне возмущается она.
– Скажи мне только одно, – коварно подкалываю ее я, – что было раньше: Томек порвал с тобой или ты сделала аборт?
– А какое это имеет значение? – На этот раз она одним глотком осушает весь бокал.
Обстановка накаляется настолько, что уже никому ничего не хочется говорить. Девчонки поспешно уходят, даже не поцеловавшись с нами на прощание.
В гостях у арабской семейки
– Ну почему ты не хочешь ехать? Посмотрела бы, что там и как. – Ахмед снова уговаривает меня поехать в его страну. – Устроим себе долгий отпуск. Поедем в начале лета и останемся там до сентября, до тех пор когда Марысе нужно будет идти в школу. У нас полно времени! И тебя ведь никто насильно удерживать не станет!
Не знаю почему, но я боюсь. Прежде всего, наверное, боюсь его семьи. Что-то трудно поверить в их открытость и приветливость по отношению к другому миру, который, по их мнению, «загнивает». Стоит мне увидеть по телевидению передачу о дикарях с винтовками и гранатами, об этих безумцах, у которых фанатично горят глаза, – и я впадаю в панику. Но как мне объяснить свои страхи моему мужу-ливийцу, чтобы не сделать ему больно? Тогда наши отношения опять могут испортиться, а ведь сейчас у нас все хорошо, настолько хорошо, что мрачные эпизоды из прошлого кажутся лишь дурным сном.
– Скажи же что-нибудь! – настаивает он.
Из другой комнаты доносится счастливый визг Марыси, беззаботно играющей с моей матерью, которая рядом с ней тоже, кажется, впадает в детство. Ну почему я должна оставить этот маленький уютный дом, отречься от этого ощущения покоя и безопасности и отправиться на край света? Все время я боялась, что муж предложит мне навестить его семью, и одновременно ждала этого. Я ведь знала, что рано или поздно Ахмед захочет поехать на родину, показать родственникам жену и дочку.
– Доротка, ты меня слышишь? Где блуждают твои мысли?
– Не знаю, как тебе об этом сказать, – нерешительно начинаю я.
– Просто взять и сказать. Я ведь знаю, ты не умеешь лгать. – Он обнимает меня и нежно целует в шею. – В чем дело?
– Просто…
